Кэтрин заплакала ещё сильнее, услышав его слова. Даниель обнял её, и смотрел дальше. Исполнитель нажал кнопку, и яд стал поступать в трубки. За несколько секунд содержимое ампул опустело. Заключенный вдыхал и выдыхал прерывисто, ожидая смерти. И в конце сделал глубокий вдох, после которого не последовал выдох. Охранник пощупал пульс, и дал знак исполнителю, что заключенный мёртв. Наблюдая за его смертью, детектив ничего не почувствовал. Ни горечи, ни злости. Абсолютно ничего. Как будто от его души ничего не осталось.
Выходя из тюрьмы, Кэтрин подошла к машине заказного водителя. Она повернулась к Даниелю, и сказала ему:
— Дэнни, ты же только выписался?
— Да, тетя Кэти, я с клиники сразу поехал сюда.
— Ты же ещё не был у неё. Она рядом с Алексом. Ты знаешь, где мой муж захоронен?
— Да, мы были там, в прошлом году. Я найду её, не беспокойтесь.
— Хорошо. Пока мой мальчик.
— До свидания, тетя Кэти.
Кэтрин села в заказное такси, и водитель завел двигатель. После чего он развернул машину, и поехал в сторону Ирвинга. Даниель взял смартфон, зашёл на сайт совместных поездок, и нашёл машину на десять вечера до его города.
3 апреля 2015 г. Ирвинг. УтроДорога до кладбища была тяжелой. Внутри было удушающее чувство осознания самой страшной вещи в его жизни. Он не мог поверить в это. Словно хотел обмануть сам себя, и эта поездка была бы точкой в этом самообмане. Когда Даниель увидел ворота кладбища, тяжесть внутри была невыносимой. Словно наковальня сдавливала его душу. Припарковав автомобиль, он открыл дверь и попытался выйти из неё. Ноги немного подкашивались, ему было трудно идти. Но он шёл. Могила Алекса Истаса, отца Тришы, была в двенадцатом квадрате кладбища. На зелёном поле надгробия стояли рядами. Здесь легко можно заблудиться, пытаясь найти своих родственников. Он нашёл двенадцатый квадрат. А там нужно было идти к третьему ряду. И Даниель нашёл могилу Алекса. А рядом увидел её надгробие:
Патриция Алекс Истас 19.07.1993 21.03.2015Детектив смотрел на свежую землю рядом с её плитой. По виду могилу закопали несколько дней назад. Вся тяжесть, которая давила его, исчезла. Лишь дикая боль заполнила всё внутри. Он только сейчас понял, что никогда не сможет её вернуть. Только увидев, что теперь она в земле, осознал, насколько теперь всё тщетно. Что он больше не прикоснётся к ней. Не обнимет. Что больше он её не увидит. Никогда. Он присел на колено, и вкопался пальцами в рыхлую землю над её гробом. И сжал её в кулаках. Так сильно, что побелели костяшки пальцев. Даниель заплакал и повторял лишь одно:
— Что я наделал… Что я наделал…
Когда он приехал обратно в город, он зашёл в хозяйственный магазин и купил верёвку. И по пути домой заехал в алкомаркет. Пока детектив ехал домой, в голове крутилась лишь одна мысль: «Пришло время расплаты»
Он зашёл в дом, который снимал на время, пока был ремонт квартиры в Денвере. Туда он собирался переехать и сменить документы, чтобы отец потерял его след. Этот дом сдавала пожилая женщина на пенсии, поэтому его обстановка оставляла желать лучшего. В нём была одна жилая комната, без кухни. Радовало хотя бы наличие санузла. Пол был покрыт дешёвым линолеумом древесного оттенка, который пузырился в некоторых местах. Стены были обклеены обоями светло — голубого цвета с белыми цветами. В некоторых местах он начал отклеиваться и вздуваться. Из мебели имелись кровать, шкаф под одежду, стул и пара тумбочек, которые хоть как— то замещали нехватку кухни. В одной из них была установлена раковина, на другой стояла микроволновка. На потолке висел вентилятор, вяло крутящийся по своей инерции. С дешёвым пластиковым корпусом, декорированным под золото.
Даниель снял туфли, положил на пол верёвку и поставил бутылку на тумбочку рядом с микроволновкой. Взял стакан, и налил в него виски. И стал пить. После первого стакана он закурил сигарету. Долгие затяжки раньше успокаивали нервы, помогали справиться с раздражением. Сейчас он это делал по привычке. Затем налил второй стакан, и выпил его. После чего он поставил стул под вентилятором, и снял с него корпус, чтобы добраться до крепежа к потолку. Там была крепкая стальная основа. Он взялся за неё руками и повис. Основа держалась крепко, и не было признаков того, что она сломается или выпадет из потолка. После чего детектив спрыгнул вниз, взял верёвку, и стал вязать её петлёй смертника. Когда всё было готово, он налил себе третий стакан. Выпил его наполовину, и закурил ещё одну сигарету. И когда он выкурил её, то затушил окурок в стакане. Детектив встал на стул, и просунул голову в петлю. Глубоко вдохнул, выдохнул, и сбил ногой стул. Петля мгновенно сжала шею под весом его тела. Шея не хрустнула. Её сжало настолько сильно, что казалось, будто гортань раздавит гланды. Он висел семь секунд, но в этот момент ему показалось, что прошла вечность. В глазах начало темнеть.
И когда детектив начал терять сознание, верёвка лопнула. Даниель упал вниз и глубоко вздохнул. После чего стал сильно кашлять. Он посмотрел на обрывок верёвки — она не могла так легко лопнуть. Продавец говорил, что она может выдерживать вес в несколько центнеров. После чего он стал слышать голоса:
— Ты думаешь, что умрёшь так легко?
— Ха, дурак! Он думал, что сможет покончить с собой?
— Идиот!
— Ты не сможешь убить себя, не сможешь! Ты убил её! И ты будешь жить с этим! Ты проклят!
— Ты проклят! Ты проклят! Ты проклят! — голоса твердили хором. Даниель смотрел вокруг, и снова увидел Тришу. Она смотрела на него и плакала. Кровь из её раны капала на пол. Он протёр глаза, и Триша исчезла. Даниель сел на стол, взял в руки стакан с виски, выкинул окурок и выпил.
— Посмотрим — сказал детектив, и налил себе ещё один стакан.
9 апреля 2015 г. УтроДаниелю казалось, что он сходит с ума, или одержим. Когда он пытался убить себя, ему что-то или кто-то мешал. Что то сверхъестественное. Когда он пытался разрезать вены, ножи и бритвы сразу тупились на глазах. Когда он пытался выпрыгнуть с заброшенного здания, то перед землёй раскрылся тент закрытого кафе, и он отделался лишь ушибом правого плеча. Продавцу в оружейном магазине стало плохо, когда детектив пытался купить у него пистолет. Несколько дней прошло, и всё впустую. Каждый раз, когда он хотел навредить себе, нечто извне спасало его. Голоса преследовали его везде. Поток воспоминаний, связанные с каждым, кто говорил в его голове, вызывали отвратительные ощущения. Но больше всего боли приносили ему её
