– Херр гауптман, эр вахте ауф![28] – сообщил кому-то здоровяк, отбрасывая ведро.
– Гефрайтер, бринген зи ин унд фольген зи им ауфмеркзам цу![29] – раздалась команда из темноты.
Ефрейтор рывком вздернул меня за связанные руки и посадил спиной к мокрой стене. А сам встал рядом, злобно сопя.
– Виталь, ты как? – раздалось сбоку. Из-за звона в ушах я даже не сразу понял, что моим состоянием интересуется Светлана, сидевшая на расстоянии вытянутой руки. Если бы я еще мог эту руку вытянуть!
– Света? С тобой все в порядке? – задал я самый глупый в данной ситуации вопрос. Ну, какой может быть порядок в плену?
– Меня почти не били, если ты об этом! – грустно сказала Света. – Так… врезали пару раз, чтобы не орала. И не насиловали… Хотя… эта процедура может быть впереди. Только какой-то тип со следами дегенеративного вырождения на лице пощупал меня за грудь и при этом натужно кряхтел.
– Молчайт! – каркнул ефрейтор.
– Пошел на хер, урод! – не поворачивая к нему головы, прошипел я. – Света, а где мы?
– В каком-то подвале. Мы сюда долго добирались – почти полтора часа шли. В основном по дворам и подвалам. Мне показалось, что у них есть проводник, отлично знающий Минск со всеми его закоулками. Даже я так хорошо не ориентируюсь в городе.
– Молчайт, шайзе! – Ефрейтор дернул меня за воротник.
– Иди на хер, тварь! – снова буркнул я. – Света, а сколько времени прошло? Бармалею удалось сбежать?
– Часа три с момента нападения, – совсем упавшим голосом ответила Светлана. – Бармалей все-таки убежал. Но если ты думаешь про подмогу, то ее появление крайне сомнительно – немцы очень долго заметали следы.
– Спокойно, доктор Сморкалова! Нас обязательно освободят! – сказал я, чтобы подбодрить ее.
– Молчайт, ты! – рявкнул ефрейтор, сопроводив команду пинком по моей ноге.
Бедро немедленно взорвалось дикой болью. Ага, так у меня в организме новая дырка образовалась – «лейтенант» мне в ляжку пулю вогнал. К счастью, явно из чего-то мелкокалиберного – большой пистолет под бинтами спрятать невозможно.
– Виталий, ты прости меня, дуру! – произнесла Света и заплакала. – Это ведь из-за меня мы в эту передрягу попали!
Мои глаза уже привыкли к темноте, и я стал различать предметы за пределами освещенного круга. Подвал действительно оказался довольно большим и почему-то с высоким потолком. Неподалеку от нас, у опорной колонны, виднелось несколько сидящих фигур. Они что-то обсуждали – один из них бурно жестикулировал, то и дело показывая в мою сторону. Наконец переговоры закончились – от группы отделились и направились в нашу сторону две фигуры. Стоящая на полу керосинка освещала их примерно до пояса, но один из них совершенно точно являлся тем самым «лейтенантом», а второй, в солдатских ботинках с обмотками, сразу привлекал внимание замаранными почти до полной серости штанами и гимнастеркой – складывалось впечатление, что он несколько часов ползал на брюхе по густой пыли.
– Он? – почему-то по-русски спросил «лейтенант».
– Точно он, херр капитан! – тоже по-русски ответил второй. – Он на посту «зеленоголовых» из «эмки» выходил и со старшим за ручку здоровался. А тот только что не кланялся ему! Мобыть, генерал какой? Хотя видок у него…
– Коровин, аналитика не является твоей сильной стороной! – лениво сказал «лейтенант» (херр капитан). – Вот природная наблюдательность – другое дело!
– Чо?! – Коровин явно не понял и половины слов из речи своего командира.
– Через плечо! – хохотнул «лейтенант». – Отдохни пару часиков и снова ползи в город. Как ты хорошо умеешь – змеей! Мне интересно, что большевички станут делать после пропажи этих субъектов.
– Есть, херр капитан! В смысле – яволь! – Дернув рукой, как будто собирался отдать честь, Коровин еще пять секунд потоптался на месте и ушел куда-то в темноту.
А херр капитан почти минуту стоял неподвижно. Я не видел его глаз, но, зуб даю, – он внимательно разглядывал меня и Светлану. Наконец «смотрины» закончились, и офицер тем же ленивым тоном скомандовал:
– Гефрайтер Кнаак, гиб майнен трон![30]
От кучки солдат отделился один и принес «лейтенанту» деревянный ящик, вернее – небольшой сундучок, на который тот и уселся с довольным кряхтеньем. Уселся очень грамотно – его лицо по-прежнему оставалось в темноте, а я был полностью на свету.
– Ну что, мил человек, покалякаем о делах наших скорбных? – не удержался я.
От неожиданности офицер изменил позу, его лицо на мгновение попало в круг света, и я смог от души насладиться выражением безмерного удивления на его породистом лице. Эк проняло подонка!
– Вопросы здесь задаю я! – справившись с волнением, ответил мой оппонент сакраментальной фразой. – Для начала: кто вы такие? Имя, звание, номер части!
– Дубинин. Вольнонаемный работник, помогаю повару на кухне. Дрова для печки наколоть, овощи для супа почистить… А она…
– Светлана Сморкалова. Я фельдшер двести пятьдесят шестого медсанбата.
– А почему там, на улице, вы сказали, что вы – врач?
– Всегда мечтала быть врачом! – пожала плечами Света. – Но не смогла получить нужное образование. Все время что-то отвлекало – то мужики, то дети…
– И сколько же у вас детей? – любезным тоном поинтересовался «лейтенант».
– Семеро, господин офицер! – печально вздохнула Света.
– Ну надо же! – фальшиво удивился «господин офицер». – А по вам и не скажешь! Я бы даже имел смелость предположить, что вы вообще ни разу не рожали!
– Конституция[31] у меня худощавая, как у воблы! – грустно призналась Светлана. – Потому и незаметно.
– Неудачная попытка! – после долгой паузы сообщил «лейтенант». – Кухонный работник, фельдшерица… Вы меня даже рассмешить не смогли!
– Ну, клоуны тут точно не мы! – усмехнулся я. – А вы кто по масти? По замашкам – какие-то фраера!
– Вы разве не догадались, что попали в плен доблестному немецкому Вермахту? – с иронией в голосе спросил оппонент. – Ну, пошутили и хватит. Начнем еще раз, более серьезно, без кухонных мужиков… Я гауптман Фогель. Командир разведывательного подразделения, успешно действующего в вашем тылу. А кто такие вы? Вас везли на генеральской машине, у вас в прикрытии было целое отделение отборных солдат из гвардейской дивизии. – Слово «гвардейской» Фогель произнес с каким-то особенным выражением, словно плюнул. – У вас с собой был пистолет совершенно незнакомой мне конструкции, но сделанный под стандартный девятимиллиметровый патрон. А ваша сопроводительная бумага – это вообще нечто! Официальные документы ТАК не оформляют! Но сам факт того, что на неких Дубинина и Сморкалову выписали подобную справку…
– Вот тут вы нас подловили, гауптман! – саркастически сказал я. – Видимо, аналитика – ваша сильная сторона! Проблема в том, что вы все равно не сможете сделать правильные выводы из выявленных фактов.
– Вы, Дубинин, явно не понимаете всей серьезности своего положения! – покачал головой Фогель. – У меня много времени, и пытать мы умеем так, что даже в Гестапо завидуют. Вы ведь все равно мне все расскажете, только после очень неприятных процедур. Учтите, что мои люди очень злы на вас за гибель своих товарищей, которых вы
