– Ну подойдите, не бойтесь, спросите, что он хочет.
Тогда кто был ближе подходил к кормушке и что бы видеть контролера, присаживался на корточки и поднимал голову в верх.
– Спирт будете? – спросил тюремный контролер.
Это было так неожиданно, что первое мгновение никто не мог проронить ни слова. Прейдя в себя после небольшого колебания, вдруг это провокация, ответили:
– Давай.
– Два бакса (два доллара).
Опять небольшая заминка. После шмонов и тюрем, зон, о таком даже и не мечтали к тому же в камере были незнакомые, запросто могли оказаться стукачами. Поэтому даже если у кого-то и были деньги, вряд ли бы он стал ими светить.
.
– Давай за сигареты, – сказал один из зеков, подошедших к кормушке.
Контролер посмотрел так словно сквозь него, мотнул головой, давая понять, что дела не будет и начал закрывать кормушку.
– Подожди, подожди, дай позвонить, надо очень, дай мобилу, – неожиданно заговорил тот что только что предлагал за спирт сигареты. Но контролёр не отозвался и молча закрыв кормушку, пошел по «продолу» звеня ключами. По этапу ходили слухи, что на столичной тюрьме гуляет вольница и можно разжиться спиртом или мобильным телефоном у охранников. Рассказывали, что раньше можно было заказывать еду из соседнего ресторана и даже проституток привозили за хорошие деньги. Очевидно не врали, но без денег ничего не получишь.
Коля направлялся на зону, он уже получил семь лет за кражу с криком. Так арестанты называли грабеж. Ему еще повезло, могли дать лет одиннадцать, у него в руках был топор. Просидев на СИЗО четыре месяца, он уже понял одно, ему будет нелегко отбыть этот срок. Поддержки с воли ждать было не от кого. Мать пьяница, у сестер свои семьи и им не до него. С первых дне ареста, ощутил он всю полноту своей безысходности и расплаты за свое происхождение. Попав в камеру и не понимая тонкостей жизни за решёткой, он стал объектом насмешек и издевательств. В первую же ночь, сокамерники его убедили, что нужно правильному арестанту как они говорили, получит погоняло, кличку, другими словами. Для этого ему нужно после отбоя взобраться на «решуку» – окно в камере и прокричать громко:
– Тюрьма, тюрьма, дай мне погоняло, не женское, а мужское, не простое, а воровское.
Во внутреннем дворе СИЗО эхо было хорошее и так как на окнах в камерах не было решёток, слышимость была отличная. Бывалые арестанты знали, что это шутка. Развлекаться мужики от чего делать в камере. Поэтому подхватывали и кто-то кричал в ответ:
– Пума
На что просящий погоняло, должен был ответить:
– Разгони, – и получал ответ:
– Е..т без шума!
Хохот сотрясал всю тюрьму. Даже караульные не могли удержаться от смеха. Стоило попасться на эту удочку с прошением погоняла и будут потом вспоминать до конца срока, как лазил на решку просить погоняло.
Коля бал родом из деревни, работал пастухом в местном колхозе. Жил в небольшой комнатке, оставшейся от полуразрушенного дома. Кроме него в той комнате проживали бывшие химики, которым некуда было ехать по окончании срока отбытия наказания – заключенные, которым смягчали срок наказания и отправляли на стройки народного хозяйства работать практически за еду – называли химиками, потому что порой это была тяжелая и вредная работа. Свет в развалюхе отсутствовал. Вместо пола утрамбованная глина. Мебели не было вовсе. Стулья заменяли вбитые в землю деревянные пни, окна забиты целлофаном, потолок сгнил, и остатки его свисали как сталактиты. Одна кровать была на троих. На ней кроме постояльцев проживали колонии вшей и можно было сеять гречиху. Коле приходилось работать много и тяжело. В его обязанности входило выпаивать молочных телят, варить им пойло и заготавливать дрова. Все это он должен был делать в промежутках между дойками три раза в день. При этом успевать исполнять обязанности пастуха, а в свободное от телят время и ночью сторожить ферму. Платили гроши, а то и вовсе не платили. Часто приходилось голодать. Алкоголь, был единственной отдушиной, дававшей забыться и уйти от реальности серых будней. Вот и в тот злополучный день, они что-то отмечали самогоном, от которого напрочь отбивает мозги, то что нужно, чтобы забыться. Как всегда, оказалось мало и его как самого молодого отправили в местный магазин за добавкой. Денег не дали, так как все уже пропили. С паяных глаз он прихватил с собой топор. До сих пор он так и не может себе объяснить, зачем он это сделал. Наверное, для куража или для уверенности. Ах, если бы не этот топор, все сложилось бы по-другому.
До магазина было рукой подать. Войдя в магазин, Коля обычно робкий и стеснительный, вдруг почувствовал в себе необычайный прилив сил, а топор в его руке усиливал его состояние и придавал особенную уверенность в таком дерзком поведении.
– Две бутылки красного, – чужим голосом потребовал он у продавщицы сельского магазина.
От удивления, у нее пропал дар речи. Этот парень всегда был такой тихий, а тут с топором в руках требует грозным голосом. Прейдя в себя, она сказала:
– А ну убирайся вон отсюда, пока я милицию не позвала.
Такое обращение с покупателем возмутило его. Мелькнула мысль: «За эту грубость нужно ее наказать». На прилавке стоял телефон, недолго думая, ударом топора, который был у него в руке разрубил телефон на две части, со звоном осколки разлетелись в разные стороны. От удара зазвенели бутылки на витрине, и зашаталась люстра на потолке. Это действие привело продавщицу
