Были еще металлические мастерские, где выполняли заказы для местных предприятий, делали гвозди шурупы и прочие метизы. Швейный цех, в котором шили милицейскую форму. Пекарня, в ней пекли хлеб для зоны. Котельная. Но, пожалуй, самым ужасным местом был цех по обдиранию резины. Это было отдельно стоящее двухэтажное здание, правильной прямоугольной формы. Через огромные ворота на первом этаже, грузовики привозили бракованные шины, с местного шинного комбината, расположенного недалеко от зоны. Иногда ветер менял направление и зону накрывала жуткая вонь из токсичных выхлопов. Куски шин сбрасывали на пол образовывая горы под самый потолок первого этажа. Потом их переносили частями на второй этаж, где стояли зеки и в грудах резины и металлокорда копошились словно черви в черной навозной куче, разрывая руками резину и извлекая металлокорд. При этом нужно было делать норму, не менее килограмма корда за смену, иначе грозило наказание в виде взыскания. Когда в цех загоняли бригаду, контролеры замыкали ворота и выйти было уже невозможно до конца смены.
В маленькую бытовку набилось человек десять зеков. Был выходной день, мастера и контролеры не особенно досаждали своим присутствием. Каждый был занят своим делом, кто-то, закутавшись в телогрейках пытался заснуть, кто-то заваривал чай. Несколько человек сели играть в нарды. Неожиданно распахнулась входная дверь и запуская клубы колодного воздуха, вбежал зек и заорал с порога:
– Мужики, шухер! Прячьте запреты, легавые бегут! Побег!
В бараке шумно и накурено. В углу, за натянутой шторкой сходняк. Собрались смотрящие, авторитетные пацаны по местным понятиям, присматривающие за порядком в среде зеков. Разговор шел о тюремных делах. Кони (зеки которые прислуживают блатным) суетились вокруг, наливая в кругали чай и разламывая шоколад. Дождавшись, когда они закончат, Дима, выбранный на сходке старшим среди присутствовавших, начал разговор:
– Ходят слухи, заехал к нам один сладенький, – начал он, имея в виду что на зону привезли кого-то с большим иском, обычно это или бизнесмены, или чиновники, осужденные по экономическим статьям.
– Да, вчера подняли к нам одного, хохла, – ответил ему, потягивая чиф Заризака, зек со стажем, присматривал за мужиками на промзоне,
– Иска на миллиард, приехал обворовывать нашу страну, – помолчав немного добавил– падло.
– Короче, надо его потрясти как следует, – продолжил Дима, попробуйте сначала, по-хорошему, объясните за жили-были, воровское и людское, типа надо помогать и в общее уделять внимание. Если не поймет, то устройте ему топку. Пусть сам попросит, только потом в два раза больше с него задерите.
– Понятно, – кивнул Заризака, – организуем, я подключу завхоза, он знает, как с такими обходиться.
– А ты, обратился он к рядом с ним сидящему зеку, с «вазилинками» на кулаках, (зеки под кожу загоняют вазелин, что бы кулаки выглядели как кувалды) – подошли к нему Ваньку клоуна, пусть зачешет ему, что можно отсюда выкупиться, цену назовет приемлемую, чтобы не спугнуть, а там посмотрим.
Зек кивнул молча, и отхлебнул из кругаля чиф.
Потом еще обсуждали, кто где на зоне играет и сколько в общаке, про кичу и бур поговорили, кто и где будет принимать вбросы (так на зону передают запреты, деньги, мобильные телефоны и наркотики). Еще можно передавать – ногами, это когда есть связь с волей, «дорога», через работников зоны, другими словами каким-то образом договариваться с кем-то из контролеров, о том, что нужно занести на зону запрет, естественно за вознаграждение.
Неожиданно раздался крик пикетчика, зек который следит за входящими в барак и если видит, что идут контролеры, обязан предупредить всех, что бы успели спрятать запреты, мобильные телефоны.
– Бегут контролеры и ДПНК, – (дежурный помощник начальника колонии, обычно контролер в офицерском звании), – заорал, что есть силы пикетчик, его звали Коля, попал на три года на зону за кражу, и умудрился проиграть в карты и дом в деревне и еще должен остался, теперь вот будет до конца срока на пикете стоять, отрабатывать долг. Когда проиграл, написал маме письмо, «мама, дом уже не наш, можешь в нем не убирать, к тебе подойдут новые хозяева».
– Кони, быстро убрали шторки между нар и попрятали кругали в тумбочки, что бы ничего не указывало на сходку. Как только они закончили убирать следы недавнего чаепития, в барак, грохоча сапогами ввалилось пять контролеров и ДПНК.
– Ну что, выходим на шмон, – рыкнул старший контролер.
На входе стали двое контролеров у одного был в руках детектор, по обнаружению металла, такие часто можно увидеть в аэропортах, при проверке пассажиров. Эта штука появилась у них недавно, и доставляла много хлопот зекам, если раньше легко можно было спрятать мобилу или заточку в трусы или в ботинок, то сейчас практически не оставалось шансов спрятать запрет.
На выходе, каждого зека сначала один контролер сканировал этим детектором, затем второй обыскивал руками прощупывая рукава и штанины зека.
Когда подошла очередь Димы, ДПНК, криво усмехаясь сказал,
– Ну что, собираемся на кичу? – намекая на то, что сейчас найдет у него запрет и отправит в штрафной изолятор.
Но тут неожиданно, один из коней, проходя мимо контролера с кружкой в руках, выплеснул ему на сканер остатки чифа. Сканер как-то странно загудел и из него повалил дымок, очевидно произошло замыкание.
– Ой, начальник, извините, у меня руки задрожали, я нечаянно, – промямлил конь, его погоняло было Серый, а звали тоже Дима. Он отбывал одиннадцатилетний срок за участие в разбое, как-то обожрался «тубозита», лекарство которое раздают зекам для лечения туберкулеза, который косил здесь многих, словно эпидемия. Если заглотить сразу десять колес
