– Помимо всего прочего, – добавил генерал Деникин, – Андраник Озанян, в отличие от некоторых своих соплеменников, настроен прорусски и не грешит безудержным национализмом и сепаратизмом. Тем, кто, видя развал Кавказского фронта, посчитал, что Россия, по их словам, потерпела поражение и никогда уже не поднимется, Андраник Сасунский сказал: «Мне больно, когда вы думаете, будто Россия распалась, умерщвлена раздорами и не очнется раньше, чем через пятьдесят лет. Но вам следовало бы помнить, что стопятидесятимиллионный здоровый, обладающий богатыми потенциальными возможностями народ не может умереть, он жив».
– Как я понял, – сказал Фрунзе, – Андраник Сасунский, в отличие Закавказского комиссариата, полностью признал советскую власть и правительство товарища Сталина. Он недавно прислал телеграмму в Петроград, подтверждая верность армянских добровольческих дружин новому российскому правительству.
– Ну вот и отлично, – подвел я итог нашему небольшому совещанию. – А пока нам надо принять решение, что нам дальше делать. Антон Иванович, вы готовы принять командование Кавказским фронтом?
– Генерал Пржевальский – хороший военачальник и храбрый солдат, – задумчиво произнес Деникин. – Но, боюсь, что все происходящее на фронте подорвало его волю к победе. А воля к победе, как вы все знаете, крайне необходима полководцу для победоносного завершения войны. Поэтому я предлагаю такой вариант – я принимаю командование Кавказским фронтом, а генерал Пржевальский, если, конечно, он согласится, станет моим заместителем.
– По-моему, это неплохое решение, – согласился Фрунзе. – Пусть все будет именно так. А вы, Антон Иванович, начинайте сразу же готовиться к переходу в наступление. Турция должна получить удар такой силы, который окончательно лишил бы ее всяких иллюзий по поводу итогов этой войны. Каковы будут условия мира – решать будут политики, а вам же, как человеку военному, надо сделать все, чтобы наши позиции на будущих мирных переговорах были предпочтительнее турецких.
– На том и порешим, – сказал я. – А пока будем готовиться к прибытию в Карс. Ведь как раз там пройдет передача командования. Потом можно будет отправиться в Эрзерум. Железную дорогу Сарыкамыш – Эрзерум – Мемахатун построили на бывшей турецкой территории уже во время войны.
…Поезд, стуча колесами по стыкам рельсов, въехал на территорию вокзала. Карс был похож одновременно на европейский и на азиатский город. В нем мирно соседствовали мечети и христианские соборы, узкие кривые улочки с проспектами, на которых стояли особняки в стиле классицизма и модерна. Там же находились кинотеатры и памятник русским солдатам, павшим при штурмах Карса в 1828, 1855 и 1877 годах, работы скульптора Микешина. Но это все я увижу потом. А пока надо подготовиться к встрече с командованием Кавказского фронта.
Через вагонное окно я увидел на перроне высокого седоватого генерала в черкеске и понял, что это генерал Пржевальский. Рядом с ним стояло несколько генералов и полковников. Духовой оркестр грянул марш. Паровоз громким гудком ответил ему. Лязгнули тормоза, раздалось шипение выпускаемого пара, и поезд остановился.
Я набросил на плечи свою зимнюю камуфляжную куртку – снаружи, если верить градуснику, было –16 градусов – и жестом предложим моим спутникам двигаться к выходу.
Начинался новый этап установления Советской власти. Сколько нам их еще предстояло?
25 февраля 1918 года. Полдень. Германская Империя. Армейский полигон недалеко от Эрфурта.
Присутствуют:
Император Вильгельм II,
Генерал от инфантерии Эрих фон Фалькенхайн,
Главный инженер опытного отделения Инспекции автомобильных войск Йозеф Фольмер.
Зима в Германии обычно напоминает российскую позднюю осень. Холодно, мокро и грязно, с серого неба сеет мелкий дождик, время от времени переходящий в мокрый снег. Грязь и слякоть – стоит сойти с мощеной дороги, как сапоги по щиколотку вязнут в жирной липкой грязи.
Но именно такие условия как нельзя лучше подходили для испытания новой боевой машины, спроектированной и построенной инженером Фольмером в рекордно короткие сроки. По меркам тех времен выглядел новый панцеркампфваген А7V-M не очень внушительно и по производимому впечатлению сильно уступал своему предшественнику A7V, больше похожему на массивный самоходный металлический ящик. Но это только для незнающих людей.
Приземистая боевая рубка с наклонным лобовым листом была изготовлена из прямых броневых плит, соединенных клепкой, и сзади переходивших в еще более низкий моторный отсек. Гусеницы были крупнозвенными, с подвеской на винтовых пружинах, как на A7V. Короткую морскую пушку «восемь-восемь» сместили вправо, чтобы освободить слева место для водителя. Там же, на левой стороне рубки располагалась небольшая цилиндрическая пулеметная башенка с одним МГ-08. Сзади, за рубкой, в крыше моторного отсека располагался длинный гребень выхлопных патрубков мерседесовского мотора. Из-за того, что ширина танка почти на метр была больше высоты он казался пригнувшимся, как пехотинец, готовый пойти в атаку под шквальным пулеметным огнем.
Генерал фон Фалькенхайн дважды обошел вокруг заляпанной грязью машины, внимательно осмотрел выстроившийся в ряд экипаж: командир, водитель, стрелок-наблюдатель, наводчик, заряжающий, после чего зачем-то пнул гусеницу начищенным до блеска сапогом.
– Отлично, герр Фольмер, – задумчиво произнес он, – примерно так я себе это и представлял. А будьте добры, теперь расскажите нам с его величеством о возможностях и характеристиках вашей новой машины.
– Да, да, мой добрый Йозеф, – оживился кайзер, – расскажите нам, пожалуйста, все и поподробней.
– Кхм, ваше величество, – смущенно сказал инженер Фольмер, – панцеркампфваген А7V-M собран из листов броневой стали, закаленной по методу господина Круппа. Вес машины – двадцать тонн. Экипаж, как Вы сами видите, пять человек. Вооружение – одна морская пушка «восемь-восемь» с длиной ствола в тридцать калибров и один пулемет МГ-08. Лобовая броня – наклонная, противоснарядная, двадцать миллиметров, и на расстоянии пятисот метров держит шрапнель на удар из пушки Шнайдера калибром в семьдесят пять миллиметров.
Борта и корма имеют противопульное бронирование в десять миллиметров, крыша имеет толщину в пять миллиметров и предназначена для защиты экипажа и механизмов от шрапнельных пуль. Двигатель Мерседес, мощностью двести шестьдесят лошадиных сил, скорость машины по шоссе двадцать пять километров в час, по пересеченной местности от восьми до двенадцати. Преодолеваемый брод – глубиной до полутора метров, стенка – высотой до метра, окоп – шириной более метра двадцати. Подъем – более двадцати пяти градусов. Вес машины позволяет ей проходить по всем существующим типам временных и капитальных мостов. Вес относительно предыдущей модели сократился в полтора раза, а мощность двигателя выросла в те же полтора раза.
– Замечательно, Йозеф, это
