Таким образом верный слуга Дансуке спас жизнь своего молодого господина и предотвратил исчезновение благородного рода Икеда с лица земли.
Наступил мир, спор между враждующими кланами Токугава Иэясу и Хасиба Хидеёси, которому подчинялись родственники Икеда, на какое-то время удалось урегулировать к всеобщему удовлетворению. Хидеёси провозгласили регентом. Вчерашние заклятые враги совсем незатейливым способом превратились в ближайших друзей, не разлей вода. Давно овдовевший Иэясу теперь добивался руки младшей сестры Хидеёси, послал к нему сватов, и его посланник получил согласие на брак. Хидеёси, со своей стороны, усыновил отпрыска Иэясу, и в семье его приняли как родного. Таким образом, как говорили в старину, «после дождя земля становится тверже». Незадолго до того, как обнажились кинжалы, причем не в переносном смысле этого слова, а в самой смертоносной действительности, между двумя семьями царил счастливый мир.
Терумаса, жаркий пыл которого наконец-то прошел, взглянул на предшествовавшие события в новом свете. Чего ради его высокочтимый отец пожертвовал своей жизнью? Прямо скажем, вообще впустую! Не один только его отец, но и старший брат с шурином погибли в совершенно бессмысленной междоусобице. Никакой высокой цели они своей гибелью не послужили. К этому времени они должны были от бессилия клясть судьбу в подземном царстве мертвых, куда попали до срока из-за непоследовательности событий, участниками которых им пришлось стать. Одновременно он обратился к своим собственным чувствам и по достоинству оценил преданность Дансуке, спасшего его от судьбы родственников, сложивших головы в том сражении.
– В какой-то момент, если я правильно запомнил, Дансуке сказал, что обязательно наступит время, когда мне придется его благодарить за упорство, проявленное им ради предотвращения моего опрометчивого поступка. Да, он был прав, хотя я в тот момент просто потерял рассудок и видел перед собой одну только цель. И вот это обещанное Дансуке время настало даже раньше, чем мог предвидеть он сам. Все-таки Дансуке оказался по-настоящему достойным глубокого уважения человеком, и мне следует подумать над тем, что такого полезного можно сделать для него.
От слов Терумаса без промедления приступил к делу. В знак признания выдающихся заслуг перед лицом смертельной опасности он присвоил своему безропотному вассалу чин самурая; и Дансуке, как настоящий человек чести, ступив на первую ступеньку карьерной лестницы, начал стремительный по ней подъем. Бан Дайдзен, как его теперь называли, поднимался с одной ступеньки на другую, пока в конечном счете не получил высшего чина на службе своему господину, то есть стал одним из главнейших сановников клана Бидзен. Живущие поныне люди еще помнят, что на воротах двора дома Бан висела пара ржавых стремян. Эти стремена, как говорят, выглядели совершенно одинаковыми с теми, которыми господин Терумаса пинал основателя рода Бан Дайдзен, когда тот еще откликался на имя Дансуке, при вышеизложенных обстоятельствах, сложившихся в ходе памятной битвы у горы Комаки.
При внешне мирном сосуществовании предводителей некогда враждовавших лагерей, Терумаса вынашивал неугасающее чувство ненависти к Токугава Иэясу. И больше не собирался обмениваться положенными приветствиями с человеком, которого считал опосредованно причастным к смерти своего отца и старшего брата. Казалось неизбежным, что эти двое когда-нибудь встретятся во дворце регента, и Иэясу вполне хватило проницательности, чтобы заметить враждебное отношение к нему этого молодого человека, а также фантазии, чтобы представить творящееся у него в голове. Не видя за собой никаких прегрешений, однако, Иэясу всячески старался с ним подружиться. При каждой встрече этот пожилой человек отвешивал вежливый поклон и делал любезное замечание о погоде. Например, «Икеда-сан, какой сегодня прекрасный день!» или «Икеда-сан, сегодня у нас какой-то очень холодный ветер!». Но Терумаса притворялся слепым и глухим ко всем его попыткам подружиться, и он всегда старался как можно быстрее пройти мимо, отвечая на приветствие лютым взглядом.
И так в попытках примирения с одной стороны и свирепых взглядах с другой прошло восемь лет.
Регент прекрасно знал об отчуждении между двумя своими высокопоставленными вельможами, и оно вызывало у него большое беспокойство. Он посвятил много дум некому плану оздоровления отношений между ними.
– Меня весьма огорчает, – сказал он однажды Иэясу, – когда замечаю, что вы с Терумаса находитесь в неприязненных отношениях. Меня обрадует, если вы подружитесь.
– Ваше высочество, – ответствовал Иэясу, – я ведь тоже совсем не против этого. Уверяю вас, совсем не я насаждаю враждебность между нами. Он до сих пор винит меня в трагедии, случившейся во время сражения при Комаки-Нагакутэ, и даже вынашивает мысли о мести. Это очевидно по его поведению, но что я могу поделать?
– Если ты, мой друг, не против, я посмотрю, чем можно помочь в вашем запутанном деле. Давай-ка поглядим! У тебя подросло несколько дочерей, которые уже на выданье, и, как мне сообщили, внешне они очень милы. Как ты посмотришь на то, чтобы выдать одну из них замуж за Терумаса? Некоторое время назад он овдовел и остался один с малолетним сыном на руках. У тебя найдутся рациональные возражения по поводу такого союза?
– Ни малейших, ваше высочество, а как вы думаете, захочет ли Терумаса вообще выслушивать такое предложение? Насколько я знаю его натуру, он с порога ответит высокомерным отказом.
– Не посмеет! Даже не переживай на этот счет. Я подойду к этому делу со всей предосторожностью, и, если не допущу больших ошибок, все сложится так, как мы пожелаем. Ты готов поручить мне такое задание?
– Безоговорочно, ваше высочество; и, если у вас все получится, моя благодарность не будет знать границ.
Сказано – сделано. Следующий шаг Хидеёси заключался в том, чтобы вызвать
