Убедился первый жених, что старик не лжет, и раскошелился, купил зеркальце.
Второй жених в те же края попал. Встретил и он на улице старика, и тот предложил ему купить склянку бальзама.
— Да на что мне бальзам? — удивился второй жених.
— Как знать! Глядишь, и пригодится, — отвечает старик. — Есть у этого зелья дивное свойство — воскрешать мертвых.
Тут как раз несут мимо покойника. Старик и капнул бальзама на губы мертвецу — тот мигом ожил, встал из гроба и пошел себе домой, здоровехонек. Увидел это второй жених и раскошелился, купил бальзам.
В ту пору третий жених брел в тоске по берегу моря. Вдруг волны выбросили на берег огромный сундук. Он раскрылся, и вышло из него несметное множество народу.
Последним вылез маленький старичок — и прямиком к третьему жениху.
— Купи, — говорит, — у меня сундук.
— Да к чему он мне? — удивился юноша. — Разве что на дрова сгодится!
— Ну уж нет! — отвечает старик. — Есть у сундука дивное свойство: вмиг переносит он владельца, куда тот пожелает. Это святая правда — спроси-ка у тех людей, они только что из Испании.
Убедился юноша, что старик не лжет, и раскошелился — купил сундук, дорого заплатил.
На другой день встретились все три жениха, довольные своими покупками, и решили: пора назад, в Испанию.
Первый рассказал про волшебное зеркальце. Стоит пожелать, — и увидишь в нем, кого захочешь. Тут вынул он зеркальце и пожелал взглянуть на невесту трех женихов.
Да вот горе — увидали они ее мертвой, в гробу!
— Есть у меня животворный бальзам! — воскликнул второй. — Но, пока вернемся домой, бедняжку уже похоронят.
— У меня есть сундук-быстролет! — воскликнул третий. — Он вмиг домчит нас на родину!
Влезли они в сундук и оглянуться не успели, как очутились на месте. И поспешили к отцу своей нареченной.
Отвели их в комнату, где лежала покойница. Второй жених приблизился и окропил ее губы бальзамом. Поднялась она из гроба, стала еще красивей, обернулась к отцу, да и говорит:
— Ну что? Теперь и сам видишь: все трое хороши, как тут выберешь?
Груши тетки Нищеты
Жила на свете старушка-побирушка — тетка Нищета с сыном Голодом. А хижину их пес Тарро сторожил.
Жили они подаянием да плодами, что поспевали к осени на ближней груше. И всем бы тетка Нищета была довольна, если б не мальчишки-воришки: вмиг дерево обчистят. Старухе за ними не угнаться, — так она стала Тарро науськивать. Он залает, кинется, разгонит шельмецов, да разве за ними уследишь?
Шел как-то зимой мимо хижины бедняк, попросил приюта. Тетка Нищета дверь ему отворила.
— Заходи, — говорит, — поешь с нами. Вот похлебка, вот хлеб. Люди добрые дали.
А после охапку соломы, на которой спала, пополам поделила:
— Стели в углу да спи!
Постелил гость солому и проспал ночь. И странное дело: пес старухин, Тарро, на него и не тявкнул — ластится, руки лижет, а ведь никого, кроме хозяев, и не признавал никогда. Наутро поблагодарил незнакомец за приют и уходить собрался. А за окном вьюга метет.
— Пережди непогоду, — говорит ему тетка Нищета, — погоди. Я скоро вернусь, хлеба принесу, — люди добрые дадут. Поешь — и пойдешь.
Удивился незнакомец старухиной доброте и остался. Вернулась тетка Нищета, принесла хлеба, накормила гостя, а он ей на прощанье и говорит:
— В награду за доброту твою исполню я любое твое желанье. Ты не смотри, что я в рубище. Что хочешь, проси!
— Не надобно мне ничего! — отвечает Нищета.
А гость стоит на своем, так что пришлось ей, в конце концов, уступить.
— Вот что, — говорит, — сделай. Если кто залезет на грушу мою без позволенья, пускай так на ветке и висит, пока я слезть не разрешу! Очень уж груши у меня хороши, да не доспевают, — ребятишки рвут.
— Немного же тебе надо, тетка! Ну, будь по-твоему!
И ушел. А желанье тетки сбылось.
Стали к осени груши поспевать. Ребятишки полезли за грушами — и на дереве повисли. Не могут слезть! Идет тетка Нищета, увидала воришек, схватила палку и давай их колошматить:
— Ах вы, бесстыжие! Будете знать, как на чужое зариться!
Отколошматила и говорит:
— Слезайте!
Они с дерева и посыпались, а Тарро как зарычит, как кинется — штаны бедолагам порвал.
И с тех пор, как ни хотелось сорванцам груш, никто к тому дереву, что у старухиной развалюхи росло, и близко не подходил. Всласть они с сыном в тот год груш поели! И не знали с тех пор хлопот с урожаем.
Прошло время. Совсем уж состарилась тетка Нищета. Вышла как-то на порог и видит — стоит у самых дверей скелет с косой на плече:
— Пришел твой час, тетка Нищета! Собирайся!
А Нищета заупрямилась:
— Да мне бы теперь только жить да жить! Дай хоть на старости лет покою порадоваться!
Но Смерть не отстает:
— Идем!
И решила тетка Нищета попросить напоследок об услуге. Да так жалостливо просила, что согласилась костлявая:
— Чего тебе надобно? Говори!
— Я пока в дорогу соберусь, а ты, сделай милость, сорви мне четыре груши с верхней ветки! Мне не достать, а оставлять жалко!
— Ладно, достану. Иди, собирайся!
Влезла Смерть на дерево, сорвала груши — еле дотянулась! А слезть не может. И так и сяк пробовала — не получается. Глянула вниз, а под деревом тетка Нищета стоит, хохочет:
— Ты уж там посиди, — кричит, — а я пока поживу в свое удовольствие!
Так Смерть на дереве и осталась. А время идет, — не знают люди, что и думать. Старикам дряхлым да больным уж и свет не мил, так измучились, — а смерти все нет. Иным уж за двести лет перевалило. В больницах теснота страшная, стон стоит — все Смерть зовут, а ее нет как нет. Уж и с ножами кидаться друг на друга стали, да изувечились только. И в окна бросались, да что толку — руки-ноги переломали. Даже на войне люди погибать перестали — только калечились. А все потому, что сидит Смерть на груше у тетки Нищеты и слезть не может.
И решили люди Смерть отыскать. Ходят, ищут — куда она запропастилась? И вот как-то один лекарь слышит знакомый голос (а были они с костлявой друзья закадычные):
— Эй, приятель!
Он голову поднял и видит: сидит Смерть на дереве.
— Пособи! — говорит. — Слезть не могу!
Побежал он к соседям за топором. Хотели срубить чертово дерево, да не вышло, — стоит себе целехонькое, не берет его топор!
Нашлись и такие, что на дерево полезли: думали, стащат Смерть, но не тут-то было, — сами повисли, как груши! А тетка Нищета в окошко глядит да посмеивается:
— Повисите пока, потрепыхайтесь! Все равно не слезете, пока я не велю!
И поняли люди, какая у тетки Нищеты власть. Из каких только городов, из каких только стран гонцов к ней не выслали!
— Сжалься, — просят, — исстрадались люди!
И сжалилась тетка Нищета,
