– Ну это ты загнула, конечно, – насупился Степан, – любишь ты преувеличивать, мы уже не помним магов досоветского периода, а они ведь существовали. Кем они были?
– Ага, умер и давай сразу мне дерзить, да? А кто там были? Рерихи? Гумилёв? Гурджиев? Разумовская? Сходи да почитай книжки. Хотя тебе-то уже зачем?
Я медленно шел по залу, не приближаясь к картинам, и старательно обходил те, которые пытались привлечь моё внимание. Везде мелькали мелкие сценки из моей жизни. Вот я в школе, вот в колледже. Вот родители переехали в другой город. Да, всё могло быть совсем иначе. Встреча с Костей на той клятой геймконференции. Очень было бы интересно прожить совсем другую жизнь и вернуться обратно, но ведь я не буду я помнить о том, что со мной было в прошлой реальности? Толку-то от такого зала? Я спросил об этом Еххи, но та лишь пожала плечами.
– Это соблазн для слабых людей. Ловушка внимания, – строго сказала она, – настоящий воин никогда не жалеет о содеянном и не хочет вернуться в своё прошлое, чтобы всё изменить. Вот на той картинке висит моё знакомство со Славиком, скрипачом. Хотела бы я вернуться и сразу дать ему по морде? Нет. Что было, того не вернуть. Я извлекла урок, он заплатил свою цену. Уверена, тут есть варианты, в которых я вообще не стала ведьмой. Хотела бы я быть обычным человеком? Однозначно нет. Я такая, какая есть, и другой мне уже не быть. Люди обычно не меняются, Серёжа, только становятся хуже с возрастом.
– По тебе заметно, – хмыкнул я и словил легкий подзатыльник.
Степан отмахнулся и пошел прямо к двери напротив. Насмотрелся, видать. Слова ведьмы хорошо отрезвили нас. Музей несбывшегося перестал быть интересным. Пророчества, херочества, терпеть я это все не могу. Анника сама говорила, что видит только предполагаемое будущее, а его ещё надо правильно растолковать, иначе фигня получится. Сложно это. Лучше я буду и дальше из арбалета стрелять, чем ловить глюки на каждом шагу да нести бред.
Золотые двери захлопнулись за нами, и мы вновь оказались в лабиринте. Стены опять поменяли рисунок. Камни стали оранжевыми и треугольными, а мох почему-то синим.
– Почти на месте, – сказала Еххи, когда мы прошли ещё три или четыре развилки, – здесь вот нам придется разделиться. Степан пойдет налево, а мы направо. Он упрется в большую кристальную глыбу, через которую может пройти только мертвый. Там будет Зал суда. Никто из нас не знает, что это такое на самом деле. Отсюда такое жуткое название – все живые, кто пытался пройти через кристалл, обратно уже не возвращались. Это точка невозврата. Там наш друг потеряет память, очистится от прежнего багажа знаний и пойдет на следующий круг. Увы, мы никогда больше не встретимся.
– А как же опыт прошлых жизней? – спросил я, – или их нет?
– Ну как же нет? Есть, но смысла его существования нет. Сознание будет очищено. В следующей жизни, может быть, останутся только обрывки в виде странных снов, где хрупкой девушке будет сниться грузный мужик из Сибири, – Еххи печально улыбнулась.
– Не хочу бабой быть, – Степан подбоченился.
– А будто тебя спрашивать будут! Дадут первый попавшийся скафандр, и погнали. Хорошо, если не бракованный. Или ты думаешь, там учитывают твои пожелания? Тогда переродись в дочку Серёжи и Анники, например. Правда, глупо звучит? То-то же и оно!
– Ладно, ребята, – Степан повернулся к нам, – спасибо за всё, потопаю я. Это мой выбор. Жаль, что мы больше не увидимся, хотя, может, оно и к лучшему. Давай, Серёга, удачи тебе с ковеном и местами силы, ну даже не знаю, что ещё добавить. Пепел мой там развейте в Тибете, если получится. Хому не обижайте. Она выйдет из ковена, не нужно ей мстить за это.
– Не переживай, – успокоила его Еххи. Степан пожал мне руку, развернулся и пошел в левый коридор. Он сделал всего несколько шагов и сразу пропал.
– Это нормально, – ведьма стиснула мою руку, – попал сразу в другой слой. Пойдем. Нам нужно в сокровищницу, хотя это слишком громкое название для маленькой комнатки. Найти её будет непросто.
– Только магическое зрение поможет? – догадался я.
– Угу, так что без меня ты бы тут пропал. Забрел бы чёрт знает куда, да пожрали бы тебя шатуны всякие, их тут немало.
– Значит, в Лабиринте есть чудовища? Почему мы их не встречали?
– Конечно, есть. Причем довольно сильные. Лабиринт притягивает их, и они тут кормятся. Просто мы не заходим к ним в гости, а свернули бы пару раз не туда – и привет. В отличие от обычного лабиринта твоего собственного подсознания тут всё гораздо серьёзнее. Здесь ты не встретишь свои архетипы, только разных тварей, жаждущих полакомиться напоследок твоим светом.
– Слушай, у меня вопрос назрел. Извини, если он покажется идиотским.
– Задавай, только пойдем поскорее, у меня самой мурашки по коже от этого места, да и факел не будет светить вечно. Он тратит немало моих сил.
Мы свернули в коридор и ускорили шаг.
– Нестыковочка логическая выходит, – заявил я, – каждый день умирают десятки тысяч людей…
– 150, если быть точным, – перебила меня ведьма.
– Ага, где все эти толпы? Почему город пуст, а в могильнике я не видел орд призраков. Куда они все деваются? Неужели их всех пожирают в Море забвения? Это же дичь.
– Многие сразу оказываются в Лабиринте, а так как он многомерен, то всё сходится.
– Не-а, – возразил я, – если тут столько опасностей, как ты говоришь, то дай бог половина доходит до того места, куда проводили Степана в том или ином виде. Верно ведь?
– Может быть, – Еххи пожала плечами.
– Откуда тогда берется столько новых душ каждый день? А?
– А сам-то ты как думаешь?
– Да вот и не знаю. Косяк какой-то в логике, – брякнул я, – неужели есть иномирцы, жаждущие перевоплотиться в нашем мире?
– Молодец. Конечно, есть! А что тебя удивляет? Наш мир не так плох. Вспомни погасший мир и жителей Каменного города.
