закрывались в пыточной во время работы, чтобы им никто не помешал.
– Думайте, что мы все здесь, – негромко сказала она, вытирая пот со лба. – Ломитесь, милости просим.
В зал вошли обозлённые Тяжёлые Шаги.
Жемчуга в вещах Бублика, тетушки Гирошимы, Главного Повара и Главного Мажордома они не нашли.
Глава восемнадцатая
Лёгкие шаги
Бублик так добросовестно убегал от Тяжёлых Шагов, что заблудился в коридорах намертво.
Он брёл и думал: тётушка Гирошима погорячилась, уверяя, что дворец – это не Лабиринт под Акватикой. Может быть и не Лабиринт, но очень похож…
“Муравейник какой-то…” – злился Бублик. – “В этих закоулках меня через год найдут, не раньше. И то, если специально искать будут”.
Он устал. Пришлось поставить фонарь на пол и посидеть немного, отдыхая.
Отдохнув, Бублик пошёл дальше запутанными коридорами. Мимо закрытых дверей или мимо открытых, – но пустых. Теперь он не смог бы вернуться в тюремный зал, даже если бы и захотел.
Тётушка Гирошима держала оборону против Тяжёлых Шагов, которые пытались выбить дверь пыточной комнаты.
За дверь она не очень волновалась, но для надёжности забаррикадировала ещё скамьями и рамами.
– Мы до вас всё равно доберёмся! – грозился с той стороны двери главарь Тяжёлых Шагов. – Тогда хуже будет!
– Охотно верю! – ехидно согласилась с ним тётушка Гирошима. – Только жемчуга вы не получите, потому что у нас его нет и не было никогда. Не за теми погнались, с чем вас и поздравляю!
– Как это нет? – рыкнул один из Тяжёлых Шагов. – Я сам видел, как мальчишка улепетывал с нашим мешком.
– Вы бы свои глаза протёрли, – тогда бы не видели того, чего не было, – посоветовала тётушка Гирошима, подтаскивая ещё одну скамью.
– Что, малец, скажешь, нет? – прогудел голос из-за двери.
– Бублик, я запрещаю тебе отвечать! – заявила тётушка Гирошима, обращаясь к отсутствующему поварёнку. – Мал ты ещё, чтобы с разбойниками разговаривать. Здесь переговоры веду я!
– Угу! – пискнула она в ответ за Бублика.
– Вы сами себе враги! – крикнул главарь Тяжёлых Шагов. – Отдайте жемчуг – и разойдёмся по- хорошему.
– По-хорошему не удастся, – объяснила тётушка Гирошима, присматривая в пыточной комнате ещё что- нибудь, подходящее для баррикады. – Ведь жемчуга у нас нет, и не было. Извиняйте.
Дверь снова затряслась от ударов Тяжёлых Шагов, но запоры держали надёжно.
Тётушка Гирошима решила сделать перерыв в баррикадных делах и занялась осмотром Главного Повара.
Тот по-прежнему был в бессознательном состоянии, но, похоже, путешествие из ямы в пыточную комнату перенёс неплохо.
– Эх, господин Главный Повар, – вздохнула лекарша. – Неустрашимый наш… Ты сейчас в лучшем положении, чем все мы – не видишь, не слышишь, не чувствуешь, и всё тебе по фонарю.
Бублик брел по коридорам.
Смысла в этом особого не было, но идти куда-то было легче, чем сидеть на месте.
“Интересно, ещё ночь или уже утро?” – думал он. – “Есть хочется страшно. Пить. И спать…”
Свеча в фонаре выгорела на две трети.
Бублик жалел, что схватил первый подвернувшийся фонарь из тех, что были в зале. И почему он не выбрал фонарь с самой длинной свечой?
“Конечно, сейчас кажется, что надо было и коридор получше выбрать, и фонарь, и не бежать, сломя голову, наобум по подземелью”, – вздохнул Бублик. – “А тогда так не казалось…”
Коридор перед ним в который раз раздвоился.
Снова надо было думать, в какой идти.
“Пойду по правому!” – безразлично подумал Бублик. – “Потому что в прошлый раз пошёл по левому”.
Он шагнул в правый коридор, завернул – и увидел сидящую у стены крысу, деловито уплетающую кусок сыра.
– Солонка! – ахнул Бублик. – Ты где сыр взяла?
Крыса отмалчивалась, не желая выдавать залежи сыра.
Бублик сел рядом с ней на корточки, погладил пятнистую спинку.
Солонка сначала доела сыр, только потом забралась Бублику на плечо и стала здороваться, тычась носом в щёку.
– Солонка, ты знаешь, а я заблудился, – пожаловался Бублик, обрадованный, что хоть с кем-то можно поговорить. – Эх, не могу я по крысиным дорогам ходить, – ты бы меня быстро довела.
Солонка с интересом прислушивалась к голосу Бублика, – ведь она слышала его впервые.
Затем спрыгнула на пол и с надеждой огляделась, – может быть, остались сырные крошки?
Крошек не осталось.
Тогда она почесала нос, посмотрела на Бублика и пошла по коридору в ту сторону, откуда он пришёл. Она поглядывала на поварёнка, словно приглашая за собой.
Солонка не собиралась его выводить – слова Бублика остались для неё лишь набором звуков, но вспомнила: в сундучке поварёнка водятся всякие вкусные вещи, – и решила, что он, конечно же, не откажется её угостить. И это скрасит малый размер кусочка сыра, что удалось вырвать при дележе у Скряга.
Бублик спешил за уверенно бегущей вдоль стены Солонкой.
Крыса сворачивала в коридоры, выбирала лестницы и по всему было видно, чувствовала себя во дворце, как дома.
Свеча в фонаре продолжала гореть, когда Бублик прошёл вслед за Солонкой мимо кладовой Акватики, прямо к кухне, уже знакомыми коридорами.
Они миновали пустую кухню, и поднялись в башню.
Полуденное солнце светило в окна.
Никто до сих пор не хватился ни Бублика, ни тётушки Гирошимы, ни Главного Мажордома.
Половина команды заснула в круглом зале, где придётся, половина добралась до своих кроватей, но с большим трудом. А коё-кто дополз только до дверей комнат и храпел, раскинувшись на полу в коридоре.
Бублик и Солонка добрались до лазарета.
Дверь была распахнута настежь.
Лазарет перевернули вверх дном. Тяжёлые Шаги, посадив Бублика и тётушку Гирошиму в яму, пришли сюда и в поисках жемчуга устроили разгром.
Судя по тому, с какой яростью всё было разбито и разломано, ничегошеньки они не нашли.
От сундука Бублика мало что осталось: замок с него сбили, крышку оторвали, содержимое вывалили наружу и хорошенько истоптали.
А на куче вещей сидел невозмутимый Скряг и доедал сушёный чернослив, ради которого пришла сюда Солонка.
– Ну, ты и наглый, – рассмеялся Бублик.
Он смотрел на царящий кругом разгром и хохотал, представляя лица Тяжёлых Шагов, не получивших жемчуга.
Скряг испугался его смеха и на всякий случай слегка отодвинулся от мешочка с черносливом.
Бублик решительно забрал мешочек. Достал горсть черносливин. Протянул одну Солонке:
– На, красавица!
