Засыпая в ту ночь, Кира почему-то подумала: а если это мой последний хороший день? Так часто пишут в романах: героиня радовалась, еще не зная, что на этом ее счастливая жизнь закончилась.
Новогодняя ночь была совсем другой. Ни радости, ни веселья, ни просто спокойствия. Началось все в супермаркете, где они докупали продукты по составленному накануне списку. В магазине было не протолкнуться. Зачем люди оставляют покупки на последний день, удивлялась Кира, стоя возле прилавка с фруктами. Разгоряченные граждане сметали с полок и швыряли в доверху набитые тележки все подряд, от красной икры и шампанского до майонеза и мясной вырезки. Им с Сашей нужно было не так уж много: виноград, хлеб, торт и сметана. Все остальное куплено заранее, а эти продукты хотелось получить к столу свеженькими.
Саша, который ушел чуть дальше вперед, обернулся и позвал жену:
— Кирюха, ты чего там застряла? Идем скорее!
— А виноград? Давай с него начнем. Потом опять сюда возвращаться, что ли?
— Погоди, а зачем нам виноград? — удивился Саша. — Ты собралась его покупать?
— Собралась. И ты, между прочим, тоже, — досадливо ответила Кира, помахивая списком.
— Я?! Ты в своем уме? — На лице у мужа было написано неподдельное изумление и что-то еще, кроме него. Возмущение? Киру кольнуло — неужели снова?.. Она быстро уткнулась в бумажку с перечнем продуктов и пробежала его глазами. Потом еще раз. Винограда в списке не было.
Саша недовольно пыхтел рядом, и Кира неожиданно почувствовала, что злится на него.
— И как? — ехидно произнес муж. — Убедилась?
— Убедилась, — огрызнулась она.
Саша абсолютно не виноват в происходящем, это очевидно. Но откуда взялся этот сарказм? Допустим, твоя жена ошиблась. Это что, так ужасно?
— Между прочим, можно запомнить за столько лет, что у меня аллергия на виноград. Я и вино не могу пить, начинаю задыхаться, — обиженно заметил Саша.
Так вот в чем дело. Кира застыла с открытым ртом, чувствуя себя круглой дурой. Сашка прав: нормальная жена не может не помнить такие вещи. Но ведь она и не забыла! Этой аллергии у мужа никогда не было! И вообще никакой аллергии, ни на что!
Кира точно знала, что они с Сашкой любили иногда выпить хорошего вина. Ясно помнила, что вчера было решено взять к столу несколько гроздочек темного винограда. Мало того, дома, в баре, их дожидались две бутылки дорогого французского красного! Шампанское в этот раз решили не покупать: Кире хватило выпитого на корпоративной вечеринке, она на игристый напиток смотреть без тошноты не могла.
Саша и Кира стояли друг напротив друга и не знали, что сказать.
— Извини, — выдавила Кира, — я должна была помнить.
— Ладно, Кирюх, забудь. С кем не бывает, — улыбнулся отходчивый Сашка, — пойдем дальше? А то все разберут и нам ничего не останется.
Дома Кира украдкой заглянула в бар. Как и следовало ожидать, вина там не оказалось. Высилась бутылка дорогой водки, которую, кстати, требовалось поставить в холодильник.
Настроение было испорчено. Кире хотелось забиться в какую-нибудь нору, побыть одной, в тишине. Но это невозможно: под Новый год люди стремятся общаться, поздравляют друг друга, радуются празднику. Телефоны не умолкали. Нужно отвечать, что-то говорить, делать вид, будто ей тоже весело и хорошо. На это уходили все силы. Вешая в очередной раз трубку, Кира каждый раз становилась все мрачнее.
Саша видел это и не понимал, в чем дело. Эпизоду в магазине он не придал никакого значения: забыла и забыла, закрутилась. Тогда что? Саша понятия не имел, что происходит.
Ближе к вечеру Кира немного успокоилась. Приняла ванну, подремала. Уговорила себя расслабиться и не нервничать. Не тут-то было. Последней каплей неудавшегося праздника стал новогодний концерт. На экране то и дело мелькали лица звезд и звездочек, которые пели не свои песни и шутили не свои шутки.
Каждый раз, замечая несоответствие, Кира следила за Сашиной реакцией. Комментировать что-либо вслух опасалась. Но муж воспринимал как должное все то, что шокировало Киру. Его ничего не удивляло. Мир, в котором Кира уже чувствовала себя лишней, для него был родным и правильным.
Кира старательно ела и пила, надеясь, что вкусная еда и хмель притупят нарастающий страх. Не помогало. В итоге она не выдержала и заявила, что хочет спать. Саша покорно выключил телевизор и помог убрать со стола.
Потом они долго лежали в темноте, делая вид, что спят. Им было плохо: каждому по-своему, каждому в отдельности. Они словно вращались на разных орбитах, были далеко, и не могли подарить друг другу утешение. Что-то разделяло их — пожалуй, впервые в жизни. Кира вспомнила слова, вычитанные ею давным-давно в «Триумфальной арке»: мы приходим в этот мир одни и уходим одни. «И проживаем свою земную жизнь тоже, похоже, в глухонемом одиночестве», — горько добавила про себя Кира.
— Как встретишь новый год, так его и проведешь, — некстати произнес Саша.
И Кира заплакала. Рыдала долго, некрасиво, отчаянно, захлебываясь и икая. Но и слезы не сумели их объединить, потому что Кира не могла объяснить мужу, в чем причина ее несчастья.
Глава 8.
Пятого января Сашу вызвали на работу. Кира включила музыку погромче, надела старые шорты, выцветшую футболку, убрала под косынку волосы и принялась священнодействовать: приблизительно раз в три – четыре месяца она устраивала «капитальную уборку». Это было нечто вроде ритуала, помощники здесь только мешали, поэтому мужа она обычно выпроваживала за порог.
Оставшись одна, Кира с головой погружалась в процесс: энергично перетряхивала содержимое шкафов, выгребала хлам с антресолей, перебирала книги и журналы, возилась с цветами, драила зеркала, светильники, мебель и плитку в ванной. В прихожей стояли большие полиэтиленовые мешки, в которые Кира безжалостно отправляла то, что им с Сашкой уже не понадобится.
Настроение было отличное. После уборки она собиралась приготовить вкусный ужин: в раковине размораживалась курица, которую Кира планировала запечь целиком в
