Сейчас, после знакомства с Натху, узнав обстоятельства рождения мальчика, кавалер Сандерсон ясно понял третий, самый отвратительный момент. Мама, папа, отвернитесь, заткните уши! Ваш сын, который шарахался от сверстниц, не зная толком, как с ними общаться, превратился в участника евгенических экспериментов. Если ваш сын сумел зачать одного небывалого антиса – отчего бы ему не зачать и другого? Методом проб и ошибок, раздвигая ноги идеальным образцам женственности, отобранным лично Тираном для вящей славы Ларгитаса.
«Седрик, дружище, ты мне завидуешь? Не ври, я же знаю, что завидуешь…»
Девушка села на кровать, на самый краешек.
– Сейчас, – Гюнтер похлопал Сунгхари по бедру. – Сейчас начнём, не переживай. Чем тебе заплатили за визит ко мне?
– Ничем.
Всё-таки она отличалась от женщин, приходивших раньше. У тех были замашки шлюх. Наверное, Сунгхари биологически очень хороша для поставленной Тираном цели. Гюнтер понятия не имел, какими качествами должна обладать возможная мать гипотетического антиса, рождённого от смешанного брака, но он не сомневался, что на Тирана работают лучшие эксперты планеты.
– Ты что, согласилась просто так? Из любви к искусству?
– Из любви к искусству.
– Не надо. Не ври мне. Хочешь молчать – молчи, только не ври.
– Из любви к искусству. Ваши доверенные лица оплатили мне полный курс обучения в Вюскерской консерватории, по классу виолончели. Ближе к родам мне оформят академический отпуск. После родов я продолжу обучение. С дипломом Вюскера меня возьмут в симфонический оркестр под управлением Ямари Пхета. Художественный руководитель оркестра уже подписал гарантийное письмо. Вы любите музыку?
Оплатили, подумал Гюнтер. Гарантийное письмо Ямари Пхета. Для нищей брамайни, влюблённой в виолончель – подарок судьбы. Ей повезло, что Тирановы эксперты сочли её подходящей для вынашивания ребёнка кавалера Сандерсона. Ей сказочно повезло. Секс с незнакомцем, беременность, роды, отказ от сына или дочери – ничто в сравнении с блистательной карьерой солистки оркестра. Выходя на поклон, она будет вспоминать меня с благодарностью. А я, должно быть, через неделю не вспомню её лица. Какое ещё лицо? Ноги, сиськи, всё такое.
– Извините, – девушка встрепенулась. – Совсем забыла.
Она пододвинула туалетный столик:
– Нам велели сделать это перед… Ну, сначала. Остальное – потом.
Гюнтер смотрел, как она достает из пакета, принесенного с собой, расшитый бисером кисет, упаковку бумаги для самокруток, фирменную карточку «Hizzatc Tobacco», золотой цилиндрик электрозажигалки и деревянную доску средних размеров.
– Рисовая, – Сунгхари развернула два бумажных листка, показала Гюнтеру. – Самая лучшая, ароматизированная. Запах тропических фруктов. Всё натуральное, без синтетики.
Из кисета на доску она высыпала две горки табака. Нет, пожалуй, не табака. Чем бы это ни было, Сунгхари разровняла горки карточкой, придав им форму сигар. Затем девушка взяла бумагу, согнула её в виде желоба и стала набивать самокрутку. Длинные, нервные пальцы разравнивали содержимое по всей длине.
– Они сказали, надо без фильтра…
Свернув самокрутку, Сунгхари лизнула краешек бумаги, заклеила импровизированную сигарету и приступила к другой.
– Тут клейкая полоска. В инструкции написано, что для здоровья безвредно. Мне лизнуть для вас, или вы сами заклеите?
– Лизни, – машинально согласился Гюнтер. – Что это вообще?
– Трава. Сушёная трава.
– Зачем?
– Они сказали, вы знаете. Сказали, вы уже курили.
Гюнтеру стало зябко. В спальне с превосходным климатизатором, создающим идеальное сочетание температуры и влажности воздуха, Гюнтера пробил озноб, а всё тело покрылось «гусиной кожей». Я, значит, знаю, подумал он. Я, значит, уже курил.
«Пошли, ларги́. Купишь мне вашей чудо-травки. Будет интересно, обещаю.»
О да, было интересно. По сей день интересно.
– Мне велели не бояться, – щебетала Сунгхари, не замечая, что творится с кавалером Сандерсоном. – Нет, не вас. Они сказали, от этой травы оригинальный приход. Без вредных последствий, так что всё хорошо. Они сказали…
– Убирайся, – велел Гюнтер. Мигом раньше он даже предположить не мог, что способен так разговаривать с девушкой. Мама услышала, убила бы. – Убирайся! Чтобы духу твоего здесь не было!
– Я…
– Вон отсюда!
– Я вас чем-то обидела?
В другой ситуации Сунгхари вылетела бы из спальни, не задержавшись ни на секунду. Это ясно читалось на исказившемся лице брамайни. Но сейчас рядом с ней лежал не отъявленный грубиян, какому место в обезьяннике, а живой курс обучения в Вюскерской консерватории и гарантийное письмо за подписью Ямари Пхета. Ударь Гюнтер девушку, и она с места бы не двинулась.
– Я вас прошу, – она наклонилась к Гюнтеру. – Я вас умоляю…
– Я не курю.
– Я для вас что угодно сделаю…
– Уходи! И траву свою забери!
– Я…
– Прекратить! – рявкнул Тиран. – Отставить истерику!
Гюнтер резко сел на кровати. Завертел головой, высматривая непрошеного гостя. В спальне Тирана не было, голос нёсся из визора, через акустические линзы прибора. Молодой человек ждал, что вот-вот всплывёт голосфера, явив паре зрителей не выпуск новостей, но гневный лик начальства – нет, ожидания не оправдались. Тиран присутствовал в спальне лишь голосом.
– Не кричите на девушку, – обычным, слегка брюзгливым тоном произнёс Ян Бреслау. – Она-то здесь при чём? Знали бы вы, каких усилий нам стоила доставка этой травы… Оперативный курьер – раз. Сопутствующие документы – два. Разрешение на вывоз биологического материала из карантинной зоны – три. Сбор травы – четыре. Нельзя ошибиться, перепутать, взять не то растение, а каждый сотрудник станции, чтоб их черти взяли, корчит козью морду. Не в курсе, не при делах, не курю, не знаю, слыхом не слыхивал… Сперва уговаривали добром, потом нажали. Вы мне сочувствуете?
Гюнтер вскочил, испугав брамайни.
– Нет! Не сочувствую! Вы что, подглядываете за мной?!
– Очень вы мне нужны, – обиделся Тиран. – Нашли старого вуайериста… Невелико счастье, молодой человек – любоваться вашими капризами. Покурите травки, обнимите девушку – и я преспокойно отправлюсь спать. Хотите избавиться от гнусного Тирана? Курение и любовь, вот лучший рецепт.
– А если я откажусь?
– Откажетесь? – визор захрипел: наверное, сбой акустики. – Не будете курить, сделаем вам укольчик травяной вытяжки. Не будете любить, возьмём у вас сперму для искусственного осеменения. Я что, цацкаться с вами должен? Вы – алмаз, драгоценный камень неслыханных размеров. Вы – случайность, подарившая уникальную возможность. И мы будем гранить этот упрямый алмаз, превращая его в бриллиант. Будем зажимать вас в тиски, орудовать борами и шлифовальными дисками! Вы у нас засверкаете! А когда вы засверкаете, вы поймёте, что это – меньшее, что вы в силах сделать для Ларгитаса. Для родины, которая вас вырастила, дала образование, развила ваш уникальный талант, позволила жить припеваючи, ни о чём не заботясь! Скажете, я перегибаю палку? Нет, мне просто надоело вас уговаривать. Сперва во время полёта, теперь здесь,
