Представьте же всю неподдельность изумления, охватившего меня, когда эта прелестная матрона вдруг опустилась на колени и прежде всего обнаружила самую недвусмысленную попытку облобызать мои запыленные руки, а когда убедилась, что я решительно уклоняюсь от этой чести, то подняла свои над головой и разразилась целым каскадом восклицаний:
— О, Пресвятая Дева!.. О, великодушный estranjero! Самоотверженный спаситель мой! Спаситель моей дочери!.. Позвольте мне поцеловать ноги ваши… Покрыть слезами благодарности…
Я поторопился убрать свои ноги возможно дальше и, не зная, еще что она собирается покрыть слезами, попытался рассеять ее заблуждение.
— Сударыня, вы ошибаетесь, — я вовсе не хотел… То есть, хотел, но я ошибся, и, право, вы ничем не рисковали… Да если бы и рисковали даже, то я…
Но тут, благодаря волнению, все мои познания в испанском языке улетучились из памяти, и я растерянно бормотал только «mil gracias» и «Коретиба».
— Он благодарит, он благодарит меня! — опять затараторила коленопреклоненная сеньора. — Он, который…
Но тут я сделал порывистое движение к двери, и моя восторженная собеседница мгновенно вскочила на ноги.
— Вы великодушны, вы не хотите униженной благодарности, señor, — произнесла она голосом, полным достоинства, — так будьте же великодушны до конца; не лишайте меня возможности хоть как-нибудь выразить вам мою глубокую признательность. Вы, как мне послышалось, едете к нам, в Коретибу; я живу недалеко от города; вам всякий там покажет фазенду донны Мануэлы де Латарда. Навестите, хоть ненадолго, но навестите мое скромное жилище, и я буду вполне удовлетворена. Вы не откажетесь, señor, не правда ли?
Уголок, в который я забился при первых же словах экзальтированной сеньоры, теперь остался позади; она владела положением, и я… не отказался.
IV.Должен признаться, что дон Хулио расхохотался, как полоумный, когда я рассказал ему об этом происшествии.
— Браво, señor! — кричал он между взрывов хохота и от удовольствие барабанил ногами по стене вагона. — Браво! Спаситель донны Мавуэлы! Белый медведь в лесах Бразилии! Ха-ха-ха! И не отвертитесь теперь, amigo myo! Ведь нужно же спасти ее от верной гибели!.. Ха-ха-ха!
— Да от чего не отверчусь? — потерял я, наконец, терпение. — Скажите толком!
— От свадьбы, рыцарь без страха и упрека! От бракосочетания с прелестнейшей из сеньорит… Вот от чего!
— Чтобы я женился на донне Мануэле?.. С ума вы спятили, дон Хулио?
Приступы хохота возобновились с удвоенной силой.
— На донне Мануэле!.. Кто вам говорит, на донне Мануэле? Да она и сама не согласится…
— Так на ком же тогда, черт бы побрал и ее, и всех прочих психопаток Европы и Америки?
— На дочери ее, señor! Ha очаровательной донне Ро-зите… На девушке, которая прекрасна, как Божий свет, но до сих пор не может выйти замуж.
Я несколько успокоился, но потребовал от дона Хулио дальнейших объяснений.
Он пробыл еще несколько минут в лежачем положении; но смеяться ему, по-видимому, уж не хотелось, и он, вздохнув, приподнялся на диванчике и сел.
— История довольно смешная, хотя и непонятная, señor!.. Надеюсь, вы на меня за мою веселость не в претензии? Во всяком случае, извиняюсь от души и перехожу к интересующему вас вопросу… Донна Мануэла — да будет вам известно — вдова и пребывает в этом звании шестнадцать лет, причем единственным ее утешением все это время, за исключением последних лет, являлась ее дочь, Розита… Года два тому назад откуда-то из Азии вернулся в Коретибу некий caballero, по ремеслу — торгаш, что уж одно доказывает его португальскую породу, и занял место управляющего у донны Мануэлы. Хорошо он управлял ее фазендой или плохо, судить я не берусь, но только хозяйка и ее управляющий друг друга полюбили. Все ждали свадьбы, но не дождались, и, как выяснилось потом, причиной этого была Розита. Она ровно ничего не имела бы против вторичного брака матери, но ей к этому времени самой уже исполнилось 16 лет, а у нас не принято, чтобы в подобных случаях матушка опережала дочь. К чести донны Мануэлы, она и ее избранник прекрасно это поняли и решили обождать замужества Розиты…
Дон Хулио выпустил из-под усов клуб дыма, посмотрел в окно и продолжал:
— Об этом обстоятельстве в окрестностях не замедлили узнать, и на фазенду один за другим потянулись женихи. Встречали их всех радушно, выслушивали благосклонно, но в самый решительный момент они сами отказывались от женитьбы и с пустыми руками возвращались вспять. Так, по крайней мере, говорили некоторые из них… Правда это или ложь, судить не мне, а знаю только то, что через год по доброй воле никто уж на фазенду не являлся. Однако ж, управляющий и донна Мануэла своего решения не изменили, — и вот с тех пор она и начала свои скитания из Коретибы в Паранагву и обратно… Всякий пассажир, не слишком старый и уродливый и в первый раз приехавший сюда, непременно познакомится с сеньорой Мануэлой и получит приглашение побывать в ее фазенде. Но для знакомства она, обыкновенно, довольствуется более скромными услугами: поднять платок, снять с сетки чемодан — вполне достаточно… И вдруг спасение погибающей!.. Что-то неслыханное до сих пор! По моему, она имеет на вас какие-то особенные виды; счастье ваше, amigo myo, что вы встретились со мной и теперь выслушаете мой дружеский совет: не ездите к сеньоре Мануэле, — она, по-видимому, пришла в отчаяние от долгих неудач, и неженатым вы не вырветесь у нее из рук. Клянусь честью идальго, что вы, поехав туда, окажетесь спасителем своей же тещи!
Последние слова дон Хулио произнес с великолепным отчаянием во взоре, но мое любопытство было уже возбуждено.
— Скажите, señor, а донна Розита молода, хороша собой?..
— Как восемнадцатилетний ангел, хотя я и не представляю их себе… в столь раннем возрасте.
— Вы сами ее видели?
— Раз пять и каждый раз, — да простит мне это моя Манола, — жалел о том, что я уже женат.
— Ну, в таком случае, дон Хулио, я очень вам признателен за ваш совет, но приглашением «спасенной» мной особы все-таки воспользуюсь и к ней поеду.
— Я вас предупредил, señor, а поступать вы можете, как вам угодно. Никто не в праве помешать вам простереть вашу спасательную деятельность до подвига включительно…
V.Дня через три после описанного разговора, когда я уже успел довольно подробно познакомиться с особенностями Коретибы, о которой я попрошу разрешения поговорить когда-либо в другой раз, мне вспомнилось мое дорожное знакомство, и я попросил у дона Хулио коня, чтобы отправиться с визитом.
Он по-прежнему насмешливо улыбнулся и отдал нужные распоряжения, а несколько минут спустя, когда я уже был в седле, готовясь выехать из дома, попросил не забывать, что он первый и даже заблаговременно поздравил меня со
