Анна отправилась во Влахернский дворец, чтобы поговорить с Никифорасом. Нужно сделать это как можно скорее, пока ей не изменило мужество и Лев с Симонис ее не отговорили.
Поднявшись по ступенькам, Анна вошла в огромный холл. Стражник-варяг хорошо ее знал. Удастся ли ей прийти сюда еще раз? Может, этот визит – последний? Был вечер. Пурпурные сумерки сгущались над азиатским берегом залива, последние лучи солнца искрами мерцали на водах Босфора.
Анна попросила сообщить Никифорасу о том, что хочет с ним встретиться и что это срочно.
Он привык к ее визитам и не задал ни одного вопроса. Спустя десять минут они с Никифорасом остались в комнате одни. Все выглядело точно так же, как в тот раз, когда Анна пришла сюда впервые. Изменился лишь сам Никифорас. Он выглядел усталым и сильно постарел. Вокруг глаз залегли темные круги, на руках вздулись синие вены.
– Ты пришла, чтобы попрощаться? – спросил евнух, пытаясь улыбнуться. – Тебе ведь незачем здесь оставаться. Те ранения, которые нас ожидают, сможет исцелить лишь всемогущий Господь. Мне бы хотелось знать, что ты в безопасности. Это подарок, который ты можешь для меня сделать.
– Возможно, это наше прощание. – Эта встреча далась Анне труднее, чем она ожидала. Ее голос дрожал, она едва справлялась с эмоциями. – Но я пришла не за этим. Я пришла, потому что у меня есть сведения по поводу Елены Комнены, которые тебе необходимо знать.
– Неужели это имеет сейчас значение? – пожал плечами Никифорас.
– Да. У меня есть доказательства того, что она вела переговоры с Карлом Анжуйским, стремясь заключить с ним соглашение.
– А что она может ему предложить? – удивился Никифорас.
– Некую видимость законности. Жену из рода Палеологов для его ставленника на византийском троне.
– Никто из дочерей Михаила его не предаст! – тотчас же воскликнул евнух.
– Из законных – никто. А внебрачная?
Глаза Никифораса удивленно распахнулись. В них появился ужас.
– Ты уверена? – выдохнул он.
– Да. Ирина Вататзес все мне рассказала. Григорий узнал об этом от Зои. Правда это или нет – не имеет значения. Главное – Елена в это верит, и Карл Анжуйский может решить, что и ему тоже выгодно в это поверить.
– А каким образом Елена связывалась с Карлом? Переписывалась с ним? Ее письма у тебя?
– Ну, она не настолько глупа. Слова, кольцо с печаткой, медальон – вещи, значение которых понятно только тогда, когда вам уже обо всем известно. Все это передавалось через Исайю Глабаса. Он был участником заговора против императора, который сорвал мой брат, Юстиниан. Исайя единственный из заговорщиков, кроме Деметриоса Вататзеса, кому удалось уцелеть. Но Деметриос Елене больше не нужен.
– И ты пришла рассказать об этом императору?
Анна с силой, до боли сцепила пальцы. От волнения у нее перехватило дыхание.
– Я хочу получить кое-что взамен, ведь Елена выдаст меня императору, а он не простит обмана.
Никифорас прикусил губу. Его лицо омрачилось.
– Это правда. Чего ты хочешь, Анна? Свободы для брата?
– Да. Письмо с помилованием поможет ему оказаться на свободе. Пожалуйста!
Никифорас улыбнулся:
– Думаю, это возможно, но тебе не следует лгать императору. Слишком поздно. Ты должна сказать, что ты – женщина, что обманывала его, для того чтобы узнать правду и доказать, что Юстиниан невиновен.
Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она понимала, что не может сделать вдох.
– Нет. Тогда я подведу и тебя. Император не простит этого, ведь ты должен был сказать ему правду и бросить меня в темницу…
– Да, должен был, – согласился евнух. – Но не думаю, что сейчас Михаил прикажет нас казнить. Враг вот-вот ворвется в Константинополь. И потом, я служу императору с самого детства. Мы с ним в некотором роде друзья, насколько это возможно. Не думаю, что Михаил может позволить себе оттолкнуть друга, когда до падения нашей империи осталось совсем немного.
– Тогда… тогда нам следует это сделать, – сказала Анна внезапно осипшим голосом.
Никифорас внимательно посмотрел на нее. Анна не отвела взгляда. Тогда евнух потянулся к маленькому золотому колокольчику, украшенному эмалью, и позвонил.
Почти сразу же в дверях появился варяжский воин. Никифорас отдал ему приказ немедленно, под угрозой смерти привести Елену Комнену к Михаилу.
Озадаченный варяг повиновался.
– Анна, – сказал Никифорас, – нам многое нужно рассказать императору, прежде чем приведут Елену.
Он провел ее по знакомым коридорам, мимо разбитых статуй. Женщину охватила дрожь, ей вдруг захотелось плакать при мысли о том, что все это вскоре снова будет разрушено, растоптано людьми, которые даже не представляют, сколько ума и красоты души вложено во все эти произведения.
Довольно скоро Анна оказалась в парадном покое, где император принимал своих подданных. Никифорас вошел первым, потом вернулся и провел ее за собой.
Анна последовала за евнухом и склонилась в низком поклоне. Она не смотрела на императора до тех пор, пока он к ней не обратился. Когда Михаил заговорил, она подняла взгляд. То, что она увидела, привело ее в уныние. Михаилу Палеологу не исполнилось и шестидесяти, но сейчас перед ней сидел глубокий старик. Глаза ввалились, как у человека, которому осталось жить несколько дней.
– Что случилось, Анастасий? – спросил он, медленно ощупывая взглядом ее лицо. – Ты пришел рассказать мне что-то, чего я еще не знаю?
– Не уверен, ваше величество, – сказала Анна, дрожа всем телом.
Она чувствовала, как слова застревают в горле, мешая ей дышать.
– Мой император, – вступил Никифорас, придя ей на выручку, – Анастасий принес сведения о предательстве, которое вы можете допустить – или предотвратить, если пожелаете. Возможно, в конце концов это ни к чему не приведет.
– О каком предательстве идет речь, Анастасий? Думаешь, теперь это имеет значение?
– Да, ваше величество. – Голос Анны по-прежнему дрожал, тело покрылось холодным пóтом. – Елена Комнена ведет переговоры с Карлом Анжуйским.
– Правда? И что же она ему докладывает? Как захватить наш город? Как сломать стены, чтобы папские крестоносцы снова могли предать Константинополь огню и мечу во имя Христа?
– Нет. Чтобы, когда Карл завоюет Константинополь и убьет всех, кто предан вам и православной церкви, он мог короновать нового императора, посадив его на ваше место, и дать ему жену, которая может считаться прямой наследницей сразу двух императорских династий, что обеспечит покорность народа Византии.
Михаил подался вперед, его лицо побледнело, белая борода тускло блестела при свете светильников.
– Что ты хочешь сказать, Анастасий? Будь осторожен, ты знаешь, кого пытаешься обвинить! Мы еще не побеждены. Может быть, нам осталось всего несколько дней, даже часов, но пока что я решаю, кому в Византии жить, а кому – умереть.
– Знаю, ваше величество. Елена – вдова Виссариона
