Всё продовольствие мы с Бабочкиным и раскидали по всем трём схронам, на спинах и на плечах, наверное, до сих пор остались следы от ящиков, что мы перетаскивали. Ладно хоть в тех места лес пронизывали дороги, можно было подъехать поближе, чтобы далеко не таскать. Сложнее было найти схроны и бункер по тем ориентирам, что нам дали, чем всё загрузить. Да и ходить старались так, чтобы не оставить следов и не натоптать тропок. Но куда там, тяжести таскали, следы на мягкой почве оставались. Потом маскировать их пришлось, но прошедший дождь замаскировал всё за нас.
Мы, как и поляки, тоже позаботились о тайниках и схронах, пару машин с топливом захватили, обычным автомобильным, и все бочки закатили в хранилище бункера. Этот бензин вполне подходил для бензогенератора. Умаялись спускать, ладно хоть поддон там на блоке был. Кроме самого продовольствия, ещё разное захваченное имущество, вооружение, форму спускали. Даже две немецких радиостанции было, переносных с запасными батареями, мы их у связистов с катушками кабелей и телефонными аппаратами достали. Всё мы это убирали на склад бункера. Нормально затарились. Вон, целый грузовик с гранатами и патронами к немецким пулемётам – в бункере два МГ среди трофеев хранилось – ушёл в его помещения.
Взрывчатка находилась в том схроне, что ближе всего к мосту, в четырёх километрах. Подходили мы к нему сторожась, путая и стараясь не оставлять следы. В конце даже сняли обувь и подкрались ближе. Отлично, никого кроме нас тут не было, сняв с люка гранату, я первым спустился в лаз и стал подавать бойцам оба ящика и противогазную сумку с подрывной трофейной машинкой, запалами и длинным телефонным кабелем метров на семьдесят. Больше, к сожалению, не было. Ещё имелся бикфордов шнур, но это для резерва, на всякий случай. Вон, в бункере аж десять катушек лежало с тремя аппаратами, я потом планировал телефонизировать пулемётные точки, там это сделано не было.
Загрузившись, посыпал следы средством от собак, Лосев его сделал, говорил, верное средство, ему можно верить, потомственный браконьер всё же. Мы отошли с ящиками и личным оружием на плечах к реке и, войдя в неё – сапоги всё так же в руках были, – пошли по воде. Кстати, она впадала в ту, которая под мостом протекала. Километр шли. Там вышли, обсушились, надели галифе и сапоги – в общем, привели себя в порядок, став с виду настоящими немецкими солдатами с нашивками подразделений охранной дивизии, в зоне ответственности которой сейчас находились. Я старался ко всему со всей тщательностью подходить, чтобы не засыпаться на мелочах. Так что я был в форме лейтенанта, остальные рядовые, вооружён автоматом, документы имел соответствующие легенде.
Когда мы наконец дотопали до опушки, Лосев, который имел меньший, чем у всех, вес – что там личное оружие, сумка с подрывной машинкой и детонаторами, на плече моток кабеля, да ранец за спиной, – шёл за нами следом, старался убрать видимые следы и посыпал всё своим средством. Кстати, я попробовал понюхать, что он приготовил, так расчихался. Что с собаками будет, если их пустят по нашему следу? Вот и я не знаю. До самой опушки мы не дошли, скинули ящики, которые несли с Бабочкиным, плечи приходилось часто менять, устали, но дошли. Тут старшина остался охранять всё, да и просто присмотреть за тылом, а мы прогулялись до самой опушки и подползли к крайним деревьям, доставая бинокли.
– Немцы, – сообщил очевидную вещь напарник.
Сам я достать бинокль первым не успел, тот зацепился за ремень, пока достал, Бабочкин успел осмотреться. Да и так видно, что у моста кто-то был. Используя оптику, я подтвердил слова напарника, у моста теперь имелся пост. Кстати, тот именно с нашей стороны находился, а на берегу со стороны села прогуливался лишь часовой. Вот с нашей, кроме мотоцикла с коляской, видимо разъездного, «цундапа», была видна пулемётная позиция с обложенным мешками гнездом. Там каска торчала, ещё у моста один прогуливался. Трёх было видно, но я думаю, что немцев больше. С той стороны дороги и моста удобный съезд к воде и песок, купаться можно, если там поставить палатку, отличное место для отдыха, или для того же лагеря.
– Товарищ майор, ну как? – с нетерпением поинтересовался Бабочкин. – Будем брать? Идём?
– Ага, они всех, кто выходит из леса, будут встречать пулемётным огнём, а потом узнавать, кто это. Зашугали мы их своими подвижными постами. Нет. Нужно стороной покинуть лес и выйти на дорогу, поймать попутный транспорт, водителя в кусты, а сами к мосту. Дальше по ситуации. Пока не знаю, что делать, стрелять с ходу по охране моста нельзя. Село близко, а там два взвода полицаев и комендантский взвод, рота, считай. Странно, что полицаев на мост не поставили, наверное, не доверяют… Втихую взять не сможем, а если даже и сможем, то с такими потерями, что операция будет фактически сорвана. Чёрт, как не вовремя тут немцы пост организовали, да и мы поздно спохватились. Чего его не взорвали, когда под подвижные патрули работали? Всё добычу к нашим схронам свозили, свободное время на это тратили, хомяки хреновы.
– А может, взрывчатку в грузовик, с ходу расстрелять охрану, грузовик на мост, поджигаем шнур, и бегом оттуда?
– Бикфордова шнура у нас мало, меньше минуты будет гореть, – задумчиво проговорил я, отвечая на предложение напарника. – Да ещё не знаю, что будет с мостом, повредят его эти два ящика взрывчатки или нет. Грузовик-то точно разнесёт.
– Хотя бы повредим, – пожал он плечами.
– Хм, знаешь, мне твоя идея нравится. Всё так и сделаем, только взрывчатку рвать будем не в кузове машины, высоко, а спустим на мост, под машину уберём, так оно вернее будет. Сейчас понаблюдаем ещё немного, возвращаемся, берём ящики и выходим в стороне на дорогу. Остановим грузовик, легковушка нам не подходит. Если только
