Тут пришлось отбросить размышления, прыгали мы примерно с километровой высоты, так что земля оказалось под ногами достаточно быстро, поэтому, сгруппировавшись, встретил мягкую поверхность поля с недавно убранным неизвестным урожаем и с двумя перекатами погасил скорость. После чего, быстро вскочив, благо не запутался в стропах, стал гасить парашют. Похоже, первый в жизни прыжок, несмотря на страх, переполненный восторгом ночного полёта, у меня прошёл нормально. Только после этого сбросив сидор и сняв автомат, ремень через голову пришлось перекидывать, стал комками собирать парашютный шёлк и запихивать его в парашютную сумку. Всё не вошло, тем более в сумку я сунул и шлемофон, надев фуражку. После этого вернул сидор на место, автомат повесил на правое плечо, стволом по ходу движения, парашютную сумку на другое. Тут со стороны, где ранее были костры, помигали фонариком, я ответил. Тот три раза дал, я два, всё согласно инструкции по встрече. Также я посигналил в сторону, где должны быть бойцы. Неуверенно, да и не сразу, но ответили оба. Один вроде метрах в двухстах, второй в полукилометре. Неплохо нас разбросало. Подумал, не направиться ли к ним, проверить и поговорить без свидетелей, расписав дальнейшие действия, да узнать, как прошла высадка, но вот не успел. Со стороны оврага, взревев, заворчал двигатель автомобиля и загорелись подфарники. К нам направился грузовой автомобиль, судя по звуку мотора, «захар». Так и оказалось, тот прямо по полю подъехал ко мне, силуэт прорисовался, машина крытой была.
Когда тот подъехал и встал метрах в пяти, то едва уловимо в темноте открылась дверь, мотор продолжал работать на холостых, и прозвучал пароль:
– Мюнхен.
– Дрезден.
Из кабины на землю спрыгнул водитель, плохо силуэт прорисовывался, но на вид худой и невысокий, про таких говорят «метр с кепкой».
– Почему трое? Я рассмотрел в небе три парашюта.
– На подъезде к аэродрому наткнулись на русских коллег. Один из солдат группы выбыл по ранению, его отправили в госпиталь. Прислать замену не успели. Будем работать в усечённом составе.
Говорили мы на русском, я для пробы задал вопрос на немецком и понял, что водитель меня не понимает, из наших, предатель, получается.
– Ясно. Кто был ранен?
– Радист.
– Ничего, у нас свой есть, даже два, надеюсь, запасные батареи для рации доставлены? Вроде грузового парашюта в небе не было.
– Конечно. Кстати, надо закопать парашюты.
– Не надо, – засмеялся водитель. – У меня две дочки, жена нашьёт им нарядов. Тайник в машине есть, сейчас спрячу. Да и как товар шёлк хорош, дорого стоит на рынках Москвы.
– Хм, буду знать.
Пока водитель прятал мой парашют, я внимательно наблюдал за этим, подсвечивая ему фонариком, подошли мои бойцы. Лосев слегка прихрамывал, а так посадка у них прошла благополучно, как и у меня. Старшина умудрился картошки набрать в карманы, пока парашют складывал. Хозяйственной он у меня, домовитый. К счастью, бойцы парашюты также принесли и передали их встречающему, которые тот спрятал в тайник в раме грузовика. Ему для этого под машину пришлось залезать. А когда тот выбрался, я как раз опрашивал бойцов, как прошла высадка, Лосев коленом о камень ударился, несильно, но хромота была. И как он его нашёл? Так вот когда водитель выбрался, то Бабочкин засветил ему прикладом в грудь, а Лосев, добавив, стал помогать вязать водилу заранее подготовленными верёвками.
У меня были мысли, воспользовавшись столь удачным стечением обстоятельств, добраться с этим водителем до самой Москвы, тот наверняка знал все ходы-лазейки, однако поведение водилы мне сильно не понравилось. Это явно был прожжённый циник и опытный бандит, такого на мякине не проведёшь, а судя по тому, как он стал как бы между прочим задавать вопросы, с некоторой подковыркой, я понял, что где-то прокололся, вот и отдал приказ брать его. А сам тем временем, держа автомат наизготовку, встал на одно колено и водил стволом, всматриваясь в горизонт. Прикрывал парней, пока они работали. Вполне возможно, что тот был не один и кто-нибудь его подстраховывал. Можно было об этом спросить, но я опасался вызвать не совсем ту реакцию, что хотел. Получить не ответ, а ещё большие подозрения. Да и мало ли что, вдруг действительно рядом есть его подельники, и тот подаст им сигнал, мол, чужаков встретил, и всё, операция насмарку. Я только по голосу и вопросам понял, тёртый калач, ещё тот волчара. Попробуй переиграть такого, лет пятьдесят ему, судя по голосу, опыта жизненного наверняка на троих имеет. И ещё мне не понравилось, как тот засуетился, когда я нейтрально насчёт дочек его ответил – а есть ли дочки? Командир диверсионной группы об этом мне не говорил, а спрашивал я по-серьёзному, вряд ли бы умолчал. В общем, одни подозрения.
Пока было всё так же тихо, лишь мотор урчал негромко, кляп водителю в рот уже сунули и связали, сейчас Бабочкин, подсвечивая, изучал кабину, что там есть, а Лосев с моей подстраховкой, откинув тент, забрался в кузов и что-то там ворочал. Кстати, документы водилы мне уже передали, тут и проездной лист был. Помимо него бумажник, а в нём фото счастливой семьи. Значит, дочки у него действительно есть, будем иметь в виду. Кроме этого, разная мелочёвка, тот курил, и «наган» с горстью патронов к нему. Не успел я до конца изучить документы встречающего, как откинулся тент, и Лосев немного странным гласом позвал меня:
– Командир, подойди.
– Присмотри за этим живчиком. И да, посмотри голенища сапог, тот вполне может прятать там финку, опытный, – велел я Бабочкину, и пока тот, подойдя к связному, обыскивал его, уже куда тщательнее, я подошёл к заднему борту.
Лосев, подсветив кузов, высветил лежавшее тело в форме сержанта милиции.
– Я уже посмотрел, ножом ударили, прямо в сердце. Там рядом ремень с кобурой и подсумками, и карабин, видимо его оружие. Кобура пуста, «наган», похоже, был.
– Понятно.
С силой потерев лицо, отчего-то на меня снова и снова накатывало сонное состояние, и выброс адреналина во время прыжка не сильно его прогнал, я подошёл к левому борту, где лежал связной. Бабочкин продемонстрировал находки. Шило без ручки нашёл за воротником, лезвие от безопасной бритвы в рукаве и нож с двусторонней заточкой в голенище сапога, вытерт хорошо, но и так ясно, что убили сержанта именно им. Совсем молоденький на вид был, и двадцати не исполнилось. Лосев подтвердил, документы у того в кармане были, девятнадцать лет, участковый.
Ухватившись за
