– О чем ты говоришь, черт побери?
– Анджелина сказала, что ты расстроена из-за своего старого друга. Что ты грустишь уже неделю.
– Анджелина говорила о Черном Призраке, моем жеребце.
– Так это лошадь?
– Да, лошадь, а ты что подумал? Черный Призрак много лет был моим другом. Недавно я узнала, что он смертельно болен. Неужели ты думаешь, что я сказала бы Анджелине, что плачу из-за потерянного любовника? Это каким надо быть тупицей, чтобы такое подумать?
Элени не дала ему возможности ответить. Ее глаза яростно сверкнули, и в следующую секунду она принялась его бить. Он поднял руки. Ее удары не были сильными и не причиняли ему боли, а лишь вызывали у него смех. В отместку он столкнул ее вниз, но она увлекла его за собой.
Они по-прежнему были на сене, но только теперь он лежал поверх нее. На душе у него было как никогда легко.
– Слезь с меня, бесчувственный амбал, – сказала она, вздохнув.
Габриель лишь рассмеялся и чуть приподнял корпус, чтобы ей было легче дышать.
Элени начала извиваться под ним, пытаясь выбраться, но это лишь еще сильней его возбудило.
– Что, если я не хочу с тебя слезать? – ответил он, схватив ее за запястья и подняв ее руки. Она дернулась под ним, и ее мягкая полная грудь прижалась к его груди. – Ты мучила меня три недели, mia cariña[5]. Ты знаешь, что за такое долгое время может сделать с мужчиной неудовлетворенное желание?
Серые глаза Габриеля смотрели на Элени так, словно она была десертом, который ему не терпелось съесть. Он держал ее крепко, но его пальцы не причиняли ей боли. Тяжесть его крепкого, мускулистого тела, лежащего на ней, была приятной.
– Ты самый невыносимый человек, которого я когда-либо знала. Скажи мне, что ты сделал бы, если бы я ответила «да», Габриель? Если бы я на самом деле плакала из-за потерянного любовника?
В ответ он накрыл ее губы своими. Его поцелуй был страстным и в то же время нежным, и вскоре она забыла обо всем, кроме боли желания, разливающейся внизу ее живота.
– Я напомнил бы тебе, что ты обещала мне свое тело, принцесса, – произнес он, тесно прижав свои бедра к ее бедрам. Почувствовав, как он возбужден, Элени вскрикнула, и его серые глаза довольно заблестели. – Я сказал бы тебе, что ты принадлежишь мне.
Элени не знала, может ли она сказать то же самое о нем, но Габриель не дал ей возможности это выяснить.
– Поцелуй меня, принцесса, – потребовал он.
Элени подчинилась, и остатки ее здравого смысла улетучились.
Ей казалось, будто все ее пять чувств усилились в тысячу раз. Будто она была создана специально для того, чтобы чувствовать.
Пока они целовались, закат догорел и погас, и в сарае стало темно.
Руки Элени поглаживали его мускулистые плечи, и, когда язык Габриеля скользнул по ее языку, она вцепилась в них пальцами.
Ей хотелось выбраться из ловушки, которой стало для нее его тело, и прикоснуться к нему везде, где ей только захочется, но он был таким тяжелым, что у нее не было шансов.
– Габриель, – прошептала она, жаждая продолжения.
Ответом ей стал лишь низкий смех. Тогда она запустила пальцы в его густые волосы, притянула его голову к себе и под влиянием инстинкта, о наличии которого у себя она до сих пор даже не подозревала, прикусила зубами его нижнюю губу.
Габриеля это раззадорило. Его поцелуи стали более грубыми, его язык снова и снова проникал ей в рот, исследуя каждый уголочек внутри его. Все это он делал так эротично, что скоро ее тело обмякло под ним подобно тряпичной кукле.
Не переставая ее целовать, Габриель быстро и ловко раздел ее догола. В наступившей темноте она совсем не испытывала стеснения. Однако, когда он приподнял свой корпус и начал вытаскивать рубашку из брюк, она пожалела о том, что в сарае совсем нет света. К ее радости, глаза ее быстро привыкли к темноте, и она стала различать в ней очертания его крепкого, мускулистого тела. При виде его широких плеч, мускулистой груди и узких бедер у Элени пересохло во рту.
Этот невероятно красивый мужчина выбрал себе в жены не актрису и не светскую львицу, а ее, невысокую принцессу с неправильными чертами лица, тридцатилетнюю женщину, чьи формы далеки от современных стандартов красоты. Разве удивительно, что пресса так интересуется их браком?
Полностью раздевшись, Габриель принялся водить своими шероховатыми ладонями по ее телу. Он ласкал ее плечи, руки, изгибы талии и бедер. Когда он ущипнул ее за сосок, Элени почувствовала, как боль в глубине ее женского естества усиливается. Она издала протяжный стон, и Габриель продолжил приятную пытку. Убрав руку, он опустился чуть ниже и принялся поочередно ласкать ее соски губами и языком, а затем прикусывать их зубами.
С ее губ срывались стоны и томные вздохи, кожа ее покрылась потом, в сокровенном уголочке между бедрами разлилось влажное тепло. Ей казалось, будто она чувствует каждую клеточку своего тела.
– Ты отвечаешь на каждое мое прикосновение, словно музыкальный инструмент, принцесса. Ты дрожишь и стонешь от моих ласк. Признаюсь, ты сводишь меня с ума с той самой нашей встречи на маскараде.
Элени напряглась, когда рука скользнула вниз по ее животу и потерлась о курчавые волоски. Зная, что он на нее смотрит, она закрыла глаза. Словно желая ее за это наказать, он стал все делать медленнее. Он долго ласкал складки между ее бедер, прежде чем погрузить в нее сначала один палец, затем второй.
– Пожалуйста, – взмолилась Элени. – Ты не можешь просто?.. Я просто хочу…
– Чего ты хочешь, принцесса?
– Я хочу почувствовать тебя внутри себя. Тебе не нужно…. – Его пальцы задвигались внутри ее, и ее голова запрокинулась. – О боже…
– Но мне нужно познакомиться с твоим телом, принцесса. Узнать, что заставляет тебя стонать и вздыхать, что доводит тебя до исступления.
– Ты уже все узнал, – простонала она.
Он убрал руку, но только для того, чтобы раздвинуть нажатием пальца складку
