Ксанти подошла к двери и, не посмотрев в глазок, настежь распахнула ее.
С ее лица тут же схлынула краска и потоком устремилась к набухшему клитору.
– Дэн, что ты тут делаешь?
– Нам нужно поговорить.
Он не стал дожидаться ее возражений и быстро шагнул за порог.
– Но мы уже поговорили, – неуверенно заметила Ксанти, прижимая к груди отвороты своего тоненького халатика и пытаясь спрятать по крайней мере некоторые из следов, оставшихся после поцелуев Дэна. Она почувствовала, как мгновенно набухли ее соски, которые торчали под шелковой тканью, словно торпеды, готовые к запуску.
Дэн приблизился к ней, и она попятилась, не заботясь о том, что может выглядеть слабой в его глазах. Потому что сейчас она была именно такой. У нее не было сил противиться физическому влечению.
– Тебе не следовало приходить, – бросила она, хотя думала совсем обратное.
– Чего ты не делала?
– Ты о чем? – растерялась Ксанти.
– Ты сказала, что чего-то не делала. Ты не договорила. Я хочу знать, о чем шла речь.
– Понятия не имею.
– Ты врешь. – Дэн по ее глазам видел, что она говорила неправду.
К сожалению, он также заметил, что у нее под халатиком не было ничего из одежды. И его тело тут же откликнулось. Мучительно заныло в паху, но Дэн не отводил взгляда от глаз Ксанти. Последние три часа он убеждал себя, что не стоит еще раз видеться с ней. Нужно было просто подписать чертовы бумаги, передать их завтра с Мел и положить конец этой комедии.
Но та фраза, которую, не договорив, бросила Ксанти, не давала ему покоя. А еще он не находил себе места от пожирающей его страсти, которая, как он думал, давным-давно умерла.
«Я не…»
В конце концов, он больше не мог выносить эти мучения. Поэтому отправился прямиком в ее гостиницу. Пешком. Ксанти что-то утаила от него, и ему было крайне необходимо узнать, что именно.
Может, сейчас они ничего не значили друг для друга. Но раньше было по-другому, и не все чувства Дэна угасли должным образом.
Его по-прежнему влекло к Ксанти, и эта страсть сводила его с ума.
Легкий аромат ее духов, влажные пряди волос, ниспадающие на плечи, влажные пятна на прилипшей к ключице шелковой ткани, дрожащие пальцы, крепко сжимающие полы халата, под которым, по представлению Дэна, скрывались настоящие сокровища…
Черт подери, он все время отвлекался и забывал, что пришел сюда не для того, чтобы подкатить к ней, а для того, чтобы узнать правду.
Дэн убедил себя, что Ксанти избавилась от их ребенка, потому что только так она могла избавиться от самого Дэна. Но за последние три часа в его душу закрались сомнения, в которых не было ни капли здравого смысла.
Он всегда знал, что Ксанти не любила его, потому что такого чувства, как любовь, в природе просто не существовало. Но она всегда говорила о том, что хочет сохранить этого ребенка. Именно Ксанти настояла на том, чтобы рожать, когда увидела ту синюю полоску. И она сразу же согласилась, когда Дэн предложил ей пожениться. Ксанти продолжала улыбаться, когда ее выворачивало в раковину каждое утро, пока он не мог избавиться от напряжения и чувства страха. И она никогда не переставала говорить о крошечной жизни, которая поселилась внутри ее.
Разве такая девушка могла отказаться от их ребенка из-за одной глупой ссоры?
– Я не вру, – возразила Ксанти. – И тебе лучше уйти.
Дэн схватил ее за руки повыше локтя и притянул к себе.
– Рыжая, скажи мне правду. Что на самом деле случилось с нашим ребенком?
Она вздрогнула и отвернулась, но Дэн успел заметить в ее взгляде мучительную боль.
– Пожалуйста, не надо. Сейчас это не имеет никакого значения.
– Для меня имеет.
Его снова охватили чувства, которые, как ему казалось, он победил много лет назад.
Боль, чувство потери, печаль, но больше всего бессильная ярость. Только эта ярость была теперь направлена не на Ксанти, а на самого себя. Почему он не приложил больше усилий, чтобы увидеться с ней и узнать, что случилось на самом деле?
Ксанти стояла опустив голову, а по ее щеке катилась одинокая слезинка. Сердце Дэна сжалось от мучительной боли, которая отдаленно напомнила ту боль, которую он пережил, когда отец Ксанти и его громилы вытащили его из поместья и били до тех пор, пока он не перестал сопротивляться.
– Ксан, посмотри на меня.
Она громко засопела и покачала головой.
Дэн обхватил ладонью ее щеку, смахнул с нее слезу и слегка приподнял ее лицо. Ее огромные глаза затуманились горечью.
И вдруг он все понял. Теперь он знал правду. То, о чем ему следовало догадаться еще десять лет назад, если бы он был мужчиной, а не закомплексованным и неуверенным в себе пареньком.
Дэн тихо выругался и обнял Ксанти, пытаясь поглотить ее боль.
– Ты не делала аборт, не так ли?
Он прошептал эти слова, касаясь губами ее волос и прижимая ее хрупкое тело к своему, которое было намного сильнее.
Его охватили ярость, боль и чувство вины. Как он мог так ошибаться? И что теперь делать с тем, что он узнал?
Ксанти вся сжалась в его объятиях, отказываясь расслабиться и принять утешение, которое он предлагал. Утешение, которого их двоих лишил ее отец.
– Вот отстой, Рыжая, – выдавил он, проглотив ком, подкативший к его горлу.
Она судорожно вздохнула, а ее тело начало дрожать, как лист на ураганном ветру. Дэн крепче прижал ее к себе, чувствуя себя беспомощным и несостоятельным. Но на этот раз он знал, что не будет искать легких путей. Ксанти больше не была той милой и солнечной девочкой, безумно влюбленной в парня, которого никогда не существовало. И еще две секунды назад он думал, что рад таким изменениям, но сейчас его мучили сомнения.
Его горло горело огнем, пока Ксанти дрожала в его руках, и он оплакивал потерю той жизнерадостной и оптимистичной девушки, которая всегда верила в лучшее в нем, когда он сам был не в состоянии поверить в себя.
Глава 8
«Миссис Редмонд, мне очень жаль. Но сердцебиение прекратилось, и нам нужно сделать операцию, чтобы остановить кровотечение».
В ней поднялась целая буря эмоций. Ксанти задыхалась от рыданий, которые так долго подавляла, а ее разум тянул ее в прошлое, в те самые темные дни. Она лежала на больничной каталке и видела жалость в глазах доктора, одетого в белый халат…
Дэн мягко гладил ее по голове. Его сердце гулко билось в сильной груди, предлагая Ксанти силу, в которой она нуждалась тогда и которой была так жестоко лишена. Ее раздирала боль, когда она вспоминала, какой одинокой, беспомощной и бесполезной казалась себе в тот день. А потом ей пришлось пережить еще более ужасные вещи.
Ксанти душили слезы, когда она цеплялась за Дэна, чтобы взять
