Но, даже мертвый, он долго оставался пугалом с той разницей, что жители называли его вместо Эль-Супремо – Эль-Дефунто…
Вдова Гальбергера решила, что может беспрепятственно вернуться на родину, но Гаспар был другого мнения. Он боялся, что ей поставят в вину избиение солдат в ущелье, и советовал поселиться в Аргентине, на родине гаучо, где условия были благоприятней.
Она согласилась с доводами Гаспара и совершила трудное путешествие, покрыв тысячи миль дикой степи и переправившись через множество рек. Каолин и Насена с воинами сопровождали бледнолицых до реки Саладо вблизи города Сан-Розарио. Отсюда Каолин возвратился в священный город без сестры. Насена, горячо любившая брата, рассталась с ним ради того, кто был ей еще дороже – ради Людвига, которому удалось вытеснить из сердца индеянки воспоминание об Агваре.
На Сальдо, между Сан-Розарио и немецкой колонией, раскинулась новая большая эстансия с корралями для скота и «ганадериа», то есть обширным сараем для сена и соломы. Она принадлежит сеньоре Гальбергер, но хозяйство ведут ее сын и племянник. Чиприано женился на Франческе, Людвиг на Насене.
Переждем еще несколько лет и заглянем в шумный и счастливый дом аргентинских скотоводов: он огласился детским смехом. Дети Чиприано и Людвига еще не подозревают о буйной жизни полудикого края – с его хищными столкновениями и первобытной романтикой, а родители давно успокоились, поглощенные мирным хозяйством.
Затерявшаяся гора
Глава I
Без воды
– Mira! El Cerro Perdido! Затерявшаяся гора! Смотрите, да вот же она!
Всадник, чей неожиданный возглас нарушил царившее вокруг молчание, ехал на серой в яблоках лошади во главе многочисленного каравана, бок о бок еще с двумя джентльменами. За ними следовали телеги, прикрытые черной парусиной. То были огромные длинные повозки, неуклюжие, тяжелые, нагруженные и заваленные массою разнообразных вещей. Каждую такую повозку с трудом тащила восьмерка мулов. Повозки эти представляли собой настоящие передвижные дома, жилища целых семей путешественников. Мулы, тащившие повозки, запряжены были так, что образовалась атайя, то есть вереница, длинной линией тянувшаяся до самого арьергарда. Несколько пастухов, которые гнали огромное стадо рогатого скота, замыкали собою столь необычный караван.
Все были верхом, даже пастухи и погонщики мулов. Путешествие, подобное тому, которое они предприняли, трудно было бы совершить иначе. Они направлялись из мексиканского города Ариспы и проезжали по огромным пустынным равнинам, которые тянутся вдоль северной границы штата Сонора. Равнины эти называются льяносами.
Караван почти целиком состоял из рудокопов. Об этом без особенного труда можно было догадаться по одежде большей части этих людей, а главным образом, по их багажу, состоящему из шахтерских инструментов и машин, странные формы которых обращали на себя внимание даже под грубой парусиной, прикрывавшей телеги.
Караван почти целиком состоял из рудокопов
Словом, это был многочисленный отряд рудокопов-рабочих, которые под руководством своих хозяев переходили от одной истощившейся залежи к другой, недавно открытой. Залежь эту они должны были разрабатывать сообща. Жены и дети сопровождали их, потому как горняки отправлялись в отдаленную часть Сонорской пустыни[37], где им предстоит прожить долгие месяцы, а возможно, и годы.
За исключением двух всадников, белокурые волосы которых выдавали их принадлежность к саксонской расе, все остальные были мексиканцами, и притом не чистой крови, о чем можно было судить по тому, что лица их были всевозможных оттенков, начиная от цвета китайской бумаги до медно-красного цвета кожи туземцев-дикарей. Некоторые из рудокопов были настоящие, кровные индейцы из племени опатов, одного из тех племен, которые известны под именем мансос, то есть племени, побежденного и принявшего отчасти цивилизацию, вследствие чего они стали походить на своих диких родичей так же мало, как домашняя кошка походит на тигра.
Некоторое различие в костюме уже с первого взгляда указывало на разное общественное положение и место, занимаемое каждым путешественником. Рудокопы – рабочие и помощники машинистов, заведовавшие землечерпальными машинами, – выделялись своею многочисленностью. Немало было тут возниц, управлявших повозками, были также аррьеросы и мозосы, в обязанности которых входило навьючивать поклажу на животных; кроме того, в отряде находились вакеро, или пастухи, и несколько человек из личной прислуги обоих саксонцев.
Всадник, восклицанием которого начинается наш рассказ, резко отличался от своих спутников как костюмом, так и общественным положением. Это был золотоискатель, или, по-мексикански, гамбусино, один из тех гамбусино, коих здесь пруд пруди. Люди эти обладают каким-то особенным, переходящим по наследству от отца к сыну даром отгадывать присутствие в недрах земли того желтого металла, который так ценится нами и так часто приводит к гибели. Имя этого гамбусино было Педро Висенте. У него был какой-то чужеземный тип лица, который не сразу забывается. Казалось, что его черные глаза могли так же пытливо заглянуть в глубь вашей души, как они умели проникать в недра земные.
Этот самый Педро Висенте за несколько недель до того времени, когда начинается наш рассказ, открыл залежь, куда теперь направлялся караван. Он поспешил заявить о своей находке властям Ариспы для того, чтобы ее записали на его имя, это по местным законам обеспечивало ему исключительное право владеть золотоносною жилою. Судя по этому, мы могли бы счесть гамбусино начальником каравана, но в данном случае мы бы сильно ошибались. Средства не позволяли ему предпринять самому разработку залежи, на что, к слову сказать, требовались довольно большие затраты, и он вынужден был уступить свои права на залежь богатому торговому дому «Вилланева и Тресиллиан», получив за это известную сумму наличными и выговорив себе по контракту некоторую долю в будущих барышах.
Так как предприятие казалось довольно выгодным, то «Вилланева и Тресиллиан» забросили свою старую залежь, не приносившую им больших доходов, и отправились в путь, забрав с собою не только своих рабочих, которые пошли в сопровождении жен и детей, но и все, что нужно для золотодобычи, то есть землечерпальные машины, орудия для добывания и промывки руды, лотки для получения оставшихся после промывки золотых песчинок и самородков и, сверх того, всю наиболее необходимую для обыденной жизни утварь.
Это их караван остановился в льяносах, когда Педро закричал: «Взгляните! Вот Затерявшаяся гора!»
Восклицание гамбусино
