– Ну, рассказывай, – сказал Ричард, расплатившись с таксистом.
– Да я тебе вчера все и рассказал.
– Ну вы поцеловались?
– Нет, конечно. Да я и не думал об этом. Тем более она не отошла от прошлых отношений.
Если вчера я следовал за Ричардом, то сегодня я мог идти с ним бок о бок, так как хорошо запомнил дорогу. Сегодняшняя картина ничем не отличалась от вчерашней. Все те же смуглые лица. Взрослые сидят на скамейках и что-то живо обсуждают. В основном это женщины. Дети же резвятся сами по себе. И никому нет до нас дела.
Мы подошли к нужному дому и вошли. В подъезде, как и вчера, стоял аппетитный запах, но уже другой.
– Видимо, индусы едят что-то особенное, – предположил я, поднимаясь на второй этаж.
– Возможно. Как я помню, некоторые из них вегетарианцы.
Мы остановились возле вчерашней черной двери, но не успел Ричард поднять руку, чтобы постучаться, как дверь со скрипом открылась и нас встретила та же смуглая женщина с черными добрыми глазами. На ней было уже другое сари.
– Проходите, – открыла она широко дверь и пригласила во внутрь.
По темному тесному коридору мы прошли в небольшую, плохо освещенную комнату, в которой была дверь желтого цвета, ведущая в другую комнату. Возле зашторенных окон в длинный ряд стояли стулья. Кроме нас в комнате находились четыре человека. Двое мужчин и одна женщина с ребенком.
– Присаживайтесь, – сказала она, указывая на свободные стулья.
Мы так и сделали.
– Когда подойдет ваша очередь, я вас позову, – сказала она и удалилась.
– Что-то жутковато тут для места, где могут происходить чудеса, – прошептал я.
– Это так кажется на первый взгляд. Ты же бывший боксер, чего боишься то?
– Дело не в том, что боюсь. Реальность не совпадает с тем, что я думал увидеть.
– Ничего, дружище, ты еще больше удивишься, когда увидишь целителя, – пообещал Ричард.
Открылась желтая дверь, и к нам вышла пожилая женщина. Её глаза излучали восхищение и восторг. Почти сразу в комнате появилась смуглая женщина с добрыми глазами и, взглянув на одного из мужчин, сказала:
– Заходите, ваша очередь.
Мужчина, низкого роста и с большим животом, вскочил. Чувствовалось, что он волнуется. Сделав несколько глубоких вдохов, он вошел, закрывая за собой дверь.
– Вам понравилась ваша мелодия? – обратилась смуглая женщина к пожилой.
– О, да! Я и представить не могла, что моя музыка настолько хороша.
– Позвольте, я вас провожу, – предложила смуглая женщина.
– Да, конечно. Баларама такой миленький, – сказала пожилая женщина, и они вышли из комнаты.
– Что за музыка? – спросил я шепотом у Ричарда, чувствуя, как растет мое любопытство.
– Скоро все узнаешь, – ответил Ричард, улыбаясь таинственно.
Время в ожидании тянется, словно черепаха. Я не находил себе места, измеряя комнату шагами, от нетерпения. А Ричард смотрел на меня и ехидно улыбался.
Наконец, жёлтая дверь снова открылась, и низкого роста мужчина с большим животом вышел к нам с таким видом, будто увидел что-то запредельное. Его взор, как и у пожилой женщины, был полон восторга.
Снова появилась смуглая женщина с добрыми глазами и уведомила худого мужчину, что теперь его очередь. Тот встал и решительно двинулся в соседнюю комнату, закрывая за собой дверь.
– Позвольте, я вас провожу? – предложила смуглая женщина мужчине с большим животом.
– Да, спасибо.
И они вышли из комнаты. Из коридора слышались их голоса. Мужчина рассказывал индуске о том, как прекрасна и великолепна его мелодия.
Я снова сел, еле сдерживая свое любопытство. Похоже, Ричарда забавляло мое состояние.
– Не волнуйся, дружище, еще чуть-чуть осталось.
Я хотел было ответить, но в глазах потемнело, и я провалился в темноту.
IV
Музыка, подобно которой я ни разу не слышал за всю свою жизнь, словно нить Ариадны, вывела меня из лабиринта темноты и забытья.
Я открыл глаза и обомлел, потому что не только слышал музыку, но и видел её. Цветовая гамма нот, гармонически переплетаясь между собой, обволакивала меня в виде кокона.
Мелодия проникала в самые глубинные участки моего сознания и выводила наружу давно забытые воспоминания.
Вот моя ссора с отцом, после которого я не общался с ним почти год, и не успел помириться, потому что он умер. Вот мать, которая винила в смерти отца меня, так как он очень переживал и скучал по мне, а я был к отцу жесток.
Мелодия зазвучала громче, а цвета музыкальной радуги стали ярче.
Вот я у постели умирающей матери, которая просит у меня прощения за то, что обвиняла меня в смерти отца.
«Он сказал, что ты не виноват в его смерти, – прошептала она. – Он ушел, потому что пришло его время».
А потом ушла и она.
Мои щеки стали мокрыми. Я слушал божественную мелодию, смотрел на игру радуги, заново переживая моменты своей жизни, и плакал, потому что, несмотря на слова матери, не перестал винить себя. Но сейчас почувствовал, что пришло время себя простить. И только после этого я ощутил умиротворение. Мелодия перестала звучать, а разноцветная радуга рассеялась, словно дым.
Я поднялся. Оказалось, что я лежал в кровати. В комнате кроме меня была красивая зеленоглазая женщина в голубом сари с блестками на ткани, а также мальчик восьми лет, который сидел за роялем.
– Здравствуйте, Сэм, – сказала она с акцентом.
– Добрый день, – встал я с кровати.
– Я Лилавати, – представилась женщина и, указав на мальчика, добавила: –
