— И вам лучше поторопиться, ваше высочество, — как будто читает мои мысли Габриэль, — потому что если ночью, пока вы спали, я еще смог убедить Дамиана не рисовать магическую схему у комнаты, где отдыхал его брат, то, насколько я знаю, его высочество все равно проснулся сегодня утром в центре пентаграммы в окружении свечей. Хорошо, что Дамиан не успел вызвать демона…
— Так это они тут все утро так шумели? — Я вспоминаю странный гул, под который пару раз проснулась на рассвете, и мне становится смешно.
— Да, ваше высочество, — серьезно кивает Габриэль. — Поэтому, если вы не поторопитесь, ваш новый друг принесет от скуки за завтраком в жертву, например, гуся вместо принца. А его высочество уже приказал привезти из его дома скрипку, — звучит это как «его высочество уже вызвал из дома свою атомную бомбу».
— Ясно. Спасибо, Габриэль. За все. Я поспешу.
Рыцарь уходит, его сменяет камеристка, а я думаю, что да, конечно, утром после неудачной попытки умереть я только и мечтаю о том, чтобы разводить по разным углам дома двух ненавидящих друг друга братьев.
Ну хоть спасли и дом еще цел — надо отдать им должное…
Что же вчера было? Что-то, что важно вспомнить: я пытаюсь, но в голове как будто вязкая каша из мыслей. Ни на чем сосредоточиться не получается. Хотя уже не ломит виски и туман перед глазами исчез — спасибо зелью Габриэля.
В столовой действительно разворачивается камерная холодная война. Дамиан и Ромион сидят друг напротив друга, старательно смотрят в разные стороны — при этом оба как бы невзначай сжимают ручки столовых ножей. Подвеска-капелька на Дамиане мерцает, кажется, в такт его дыханию. Точно так же мерцает камень в перстне на левой руке Ромиона.
Я начинаю понимать королеву, которая мудро обзавелась отравленными яблоками, потому что красивой маленькой женщине с ребенком наверняка было непросто после смерти мужа, если даже братья в этой семье готовы друг друга убить.
Ну что ж, меня же они не убьют? Да?
— Доброе утро! — преувеличенно радостно восклицаю я, подходя к столу.
Дамиан с Ромионом на мгновение встречаются взглядами, намекая, что утро для них совершенно не доброе, потом поворачиваются ко мне, встают и улыбаются так остервенело, что мне хочется спрятаться за спину идущего позади Габриэля.
Дамиан галантно отодвигает для меня стул — рядом с собой. Но не успеваю я сесть, как Ромион подхватывает меня под руку и ведет к своей стороне стола.
— Розалинда, радость моя, ты прелестно выглядишь! Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, хорошо выспалась? — И тоже отодвигает стул, а потом и задвигает — мне под ноги, так, что я непроизвольно падаю на бархатное сиденье.
Дамиан бешено смотрит на нас, и стоит мне потянуться к бокалу, как скатерть на этом месте начинает дымиться. Ахнув, я быстро убираю руку, а Ромион поводит рукой — дым тут же исчезает, и принц укоризненно говорит:
— Дамиан, где твои манеры? Ты пугаешь мою невесту.
— Ну так вызови меня на дуэль, братец! — шипит в ответ Дамиан.
— Не могу, — притворно вздыхает Ромион. — Розалинда расстроится, если я тебя ненароком убью. Радость моя, ты же не хочешь терять своего рыцаря?
— Что?!
— Любовь моя, — торопливо продолжает Ромион словно ни в чем не бывало, — какой десерт ты предпочитаешь в это время суток? И ты до сих пор не ответила, как ты себя чувствуешь? Я так волновался, всю ночь, — он выразительно смотрит на Дамиана, — не спал.
Дамиан смотрит в ответ — да, искрит между ними будь здоров! Я вжимаюсь в спинку стула и, как воришка, осторожно подтягиваю к себе фруктовый рулет — испуг срочно надо зажевать. По крайней мере, пока эти двое не подрались и я не осталась без завтрака.
В полной тишине блюдо с рулетом ползет по столу — и Дамиан с Ромионом одновременно переводят взгляды на него… И бросаются к нему тоже одновременно.
— Виола…
— Радость моя…
— … Позволь за тобой…
— …Поухаживать!
Я вовремя отшатываюсь вместе со стулом, потому что рулет взрывается. Ярко вспыхивает, а потом от него остается только горстка пепла на обугленном блюде.
Мгновение тишины после этого Дамиан с Ромионом опять пытаются испепелить друг друга взглядами, а я смотрю на остатки, точнее, останки рулета и понимаю, что если кого они сейчас и испепелят, то этим «кем-то» точно буду я.
— Виола…
— Любовь моя…
— Бздынь! — Это я с силой хлопаю рукой по столу, и посуда на нем подпрыгивает.
Тут же наступает блаженная тишина, а оба брата наконец-то сосредоточивают все свое внимание на мне.
— Или вы сейчас же прекращаете, — я перевожу взгляд с одного на другого, надеюсь, достаточно красноречиво, — или я выгоню вас обоих вон из моего дома. Взрывайте потом что хотите — только без меня.
— Виола…
— Розалинда…
— Габриэль!
— Да, ваше высочество?
— Еще одно слово — и я прошу тебя, проводи моих одноклассников к выходу. Желательно по очереди, а то они все-таки успеют взорвать мне дом.
— Как скажете, ваше высочество.
Теперь оба брата краснеют. Дамиан покаянно ловит мой взгляд, Ромион, наоборот, отворачивается и принимается преувеличенно усердно ковырять ножом в своей тарелке. Потом спохватывается, кладет нож и берется за десертную ложечку.
— Не хочу показаться невежливой, — пару минут спустя прерываю сконфуженную тишину я, — но, Ромион, чему я обязана твоим присутствием? Не помню, чтобы я тебя приглашала.
Дамиан бросает на брата победный взгляд.
— Действительно, Ромион, мне кажется, ты уже достаточно злоупотребил гостеприимством принцессы…
— И между прочим, Дамиан, — светским тоном перебиваю я, — может, ты тоже пока подумаешь, что будешь говорить мне, когда я — ну вдруг? — спрошу тебя, что за симпатичная пентаграмма нарисована на пороге моей гостиной? Я чуть
