— Ну, это и так понятно. Я вас обоих отсюда выведу. Как бы паскудно ты себя не вёл, малыш. А дальше два варианта: или ты катишься к чёртовой матушке, или ведёшь себя хорошо и остаёшься с нами, — спокойно разъясняет Рене.
Он засовывает руку под подушку, вытягивает завёрнутый в ткань вакидзаси. Жиль не выдерживает, бьёт его по руке, заставляя оставить меч:
— Н-не смей трогать!
И тут же жёсткая пощёчина откидывает мальчишку обратно в угол. Жиль прикусывает губу, жмурится от боли. Рене морщится, трясёт ушибленной рукой. В этот момент возвращается Акеми. Смотрит на обоих изумлёнными глазами, сурово хмурится.
— Это что было, а?
— Мы повздорили, — уклончиво отвечает Рене. — Обменялись мнениями друг о друге. Так, по-мужски.
— Г-говнюк, — шипит Жиль, как только Акеми отворачивается.
— Сопли на кулак намотай, — вполголоса парирует Рене и подмигивает мальчишке: — Вот так вот.
— А ну вышли отсюда оба! — раздражённо рявкает на них Акеми. — Дайте переодеться!
Рене выходит первым, взъерошенный и злой Жиль следует за ним. Они отходят к груде контейнеров, Рене принимается что-то искать по карманам. Жилю всё неймётся:
— Акеми с т-тобой не останется. Она св-волоты не терпит. Д-думаешь, обаял её, т-ты…
— Уймись. Я вижу, у тебя от одной мысли о ней в штанах тесно становится. Только смирись, малыш: два дня максимум — и эта девчонка сама прыгнет ко мне в постель.
Жиль вспыхивает, бледнеет, пытается что-то сказать — но лишь хватает ртом воздух. Глаза наливаются слезами, и он спешит отвернуться. Когда выходит Акеми и Рене уводит их по скрытым в стенах тоннелям, Жиль плетётся позади. В мелькающем впереди неярком отблеске карманного фонаря ему всё время кажется, что девушка взяла Рене за руку… или что тот обнимает её за талию.
«Может, не стоило возвращаться? — уныло думает Жиль, глядя в кромешную тьму под ногами. — Она ему доверяет, я ей уже не нужен. Но она — мой друг! Ради неё я каждую ночь ищу лазейки, которые могут вернуть нас наверх. Я облазил Подмирье на километры вокруг, в шахты спускался, своими глазами видел хранилища, где растут сады и содержат животных… а ей это уже не нужно. У неё новый герой, который…»
— Жиль? — обрывает его мысли оклик Акеми.
— Иду, — вздыхает он и прибавляет шагу.
«Пусть я ей не нужен. Она нужна мне. Если этот гад обманет её, кто же защитит мою Акеми?»
И налетает на девушку, невидимую в темноте.
— Эй! — ворчит она и хватает его за руку. — Постой. Ждём Рене.
Жиль сжимает её пальцы — осторожно, ободряюще. Всё-таки не этот самоуверенный тип сейчас чувствует тепло её ладони. Вот так вот!
— Г-где он?
— Велел тут дожидаться. Ушёл проверять ловушки.
— К-какие ловушки?
— Понятия не имею. Он так сказал.
Жиль принюхивается: слабым движением воздуха слева приносит несусветную вонь. Мальчишка пытается вспомнить, что может быть в этом направлении. Кроме цехов по переработке пищевых отходов, на память ничего не приходит. Да, от канализации не так мощно разит тухляком. «Может, он живой мертвяк и пошёл звать своих? И сейчас нас сожрут!» — весело думает Жиль.
— Ну и вонища, — сдавленно комментирует Акеми.
— Кто-то сд-дох. М-может, Рене?
— Бака. Перестань. И так не по себе…
— Не верь ему, — просит Жиль.
Пальцы Акеми переплетаются с его пальцами, ладони соприкасаются. Девушка молчит.
— Я т-тебя прошу.
— Жиль, он единственный, кто нам помогает. Помогает там, где Сириль струсил. Что за неприязнь у тебя к нему, объясни?
Жиль открывает рот для ответа — и вдруг понимает, что ответить нечего. Рене пока не сделал ничего такого, чем можно было бы доказать его дурные намерения.
— Он н-на твою попу смотрит, — отчаянно бросает мальчишка. — И н-не только н-на попу. В-вот так вот!
Акеми едва слышно смеётся.
— Ревнуешь? А мне казалось, у тебя есть подружка…
Вынырнувший из-за угла луч фонарика заставляет обоих болезненно зажмуриться. Рене возвращается, таща плотно завязанный подёргивающийся мешок. И сияет так, словно мешок набит тысячами купонов.
— Это что? — осторожно спрашивает Акеми.
Жиль прислушивается: из мешка доносится сдавленный писк.
— Т-там что — к-крысы?!
— Ага. Восемь штук, — с гордостью сообщает Рене. — Сильные, твари. Гляди, как бьются! Да не бойся ты, мешок крепкий.
— Я к-крыс жрать не стану!
— Тихо ты! Будешь так орать — заставлю съесть хвостик.
— Рене, это зачем? — одёргивая Жиля, сурово вопрошает Акеми.
Парень поднимает повыше шевелящийся мешок и направляет луч фонарика сперва на него, потом на Акеми с Жилем.
— Орудие мести, — объявляет он торжественно. — Вы же не откажетесь сделать небольшой крюк по пути домой? Ну же, оно того стоит! Акеми, там нас ждёт старый друг твоего отца. Он с радостью согласился нам помочь.
Девушка решительно встряхивает остриженными волосами и с готовностью выдыхает:
— Да! Идём!
И снова они следуют за Рене. Акеми крепко держит Жиля за руку, только вместо тепла и потаённого удовольствия от её прикосновений мальчишка чувствует, будто его куда-то волокут на верёвке. Куда они идут и зачем Рене мешок с крысами — остаётся только гадать.
В очередной раз споткнувшись в темноте, Акеми не выдерживает:
— Зачем эти ходы, если не видишь, куда идёшь? Так и шею сломать недолго.
— Расчёт в том числе и на это. Часто за тобой следует тот, кому ты не рад, — откликается Рене, поправляя прибор ночного видения, закрывающий половину лица. — А вообще тут есть освещение.
— Т-так что не вк-ключишь?
— Я эти места знаю на ощупь даже без визора. Свет здесь может быть оружием. Но сейчас он мне только помешает. А вы и так следом идёте, вам незачем.
— Ты настолько нам не доверяешь? — интересуется Акеми.
Идущий впереди Рене снимает визор и останавливается так резко, что девушка и Жиль налетают
