Она мне потом рассказала, что, как услышала меня, внутренний голос ей шепнул: «Это поет твой супруг!» На что она ему: «Тьфу, тьфу, тьфу! Посмотри, какой он страшный!»
А я действительно в то время эпатировал публику: был очень худым, на голове делал огромный начес и носил непонятные одежды с цепочками, кольцами, миллион цепочек на шее, даже на белые кроссовки «Рибук» натягивал наши отечественные калоши. В общем, как говорится, такой «штрих-пунктир». И как ей пришло на ум в меня влюбиться, до сих пор не понимаю…»
Те «Встречи» стали знаменательными не только для Малинина. Хотя были они так давно, что многое быльем поросло.
1990 год. Время летит так, что «еще при Горбачеве» уже звучат почти как «при царе Горохе». Кто помнит, что именно тогда Станислав Говорухин заговорил о «разгуле перестройки», а Верховный Совет единодушно принял закон об отмене цензуры? Газеты писали о наступлении нового времени, а в магазинах по-старому пустовали прилавки, и на телевидении по-прежнему господствовали замшелые правила: «Держать и не пущать!»
На самом деле мы встали еще перед одним испытанием — испытанием на нравственность. Алла прошла его с честью.
Состав встреч на этот раз она подобрала интернациональный. С Украины вытащила трио «Братьев Гадюкиных». У нас их никто не знал. Но Пугачева сумела разглядеть в новичках незаурядный талант. И не ошиблась: трио прекрасно приняли зрители. Вскоре «братья» укатили в Канаду, где работали с не меньшим успехом.
Интернациональным был и балет — корейский. Алла гастролировала в КНДР, Ким Чен Ир не раз бывал на ее концертах, долго аплодировал и прислал в подарок на выступления во «Встречах» свой балет. Сегодня бы сказали: он сплошь состоял из клонов одной из танцовщиц. Девочек подобрали одну к одной, все параметры одинаковые, и работали они, как отлично отлаженная машина. Если поднимали ножки, то на одну, заранее заданную высоту, как будто по линейке. Их танец был на уровне лучших европейских мюзик-холлов, но музыкой, напоминающей наши родные напевы, произвел фурор.
В тот год Алла решила ввести новую традицию — вспоминать на «Рождественских встречах» людей искусства, ушедших из жизни, тех, кто нес людям добро, кого стоило помянуть в светлый праздник.
На сцену выходил Андрей Вознесенский и обращался к зрителям, держа в руках свечу:
— Зажжем эту рождественскую свечу. Это — свеча Пастернака. И наступивший год — его столетия. И пускай нам светит его великая свеча, свеча поэзии, любви друг к другу, любви к таланту. Я всю жизнь шел на свет этой свечи. Давайте пойдем вместе.
Он читал знаменитое «Свеча горела на столе», и на экране вспыхивали портреты Пастернака, Шульженко, Папанова, Миронова, Высоцкого, Даля…
Стихотворение, что он прочел, — одно из Аллиных любимых. Несколько лет до этого она пыталась положить его на музыку. Не получалось. Попытки шли одна за другой. Успехом они увенчались значительно позже.
В этой программе было немало открытий. Думаю, эту фразу придется еще не раз повторять, и слава богу. Другое дело — как эти открытия происходят. Назовем хотя бы двух участников «Встреч-90»: Александра Буйнова и Николая Расторгуева. Чем стала для них эта программа, они расскажут сами. Но как Пугачева отыскала их, хотелось бы сказать.
Есть здесь что-то от случая? Несомненно. С певцом «Веселых ребят» Александром Буйновым дело вроде бы простое. Пугачева работала с этим ансамблем и знала Сашу, когда он только начинал писать свои первые песни. Запомнила его. Но только более чем через десять лет после того, как ушла от «Веселых ребят», решилась извлечь Буйнова из слаженного коллектива и предложить ему выступить певцом-солистом, исполнителем своих композиций. Произошло открытие? Бесспорно. Честь и хвала открывателю.
С Николаем Расторгуевым все посложнее. Группе «Любэ» было буквально без году неделя, когда Пугачева заметила ее. Нужно же так пристально следить за всем, что происходит на эстрадных подмостках!
Группа «Любэ» родилась по инициативе композитора И. Матвиенко, поэта А. Шаганова и вокалиста Н. Расторгуева, который к тому времени проработал на эстраде уже больше десяти лет — и все без особого успеха. Он побывал солистом в модных в 70–80-е годы различных ВИА — вокально-инструментальных ансамблях: «Шестеро молодых», «Здравствуй, песня» и «Лейся, песня», «Рондо». В 1989-м Расторгуев вместе с «Любэ» начинал жизнь заново. И уже в конце этого же года вышел со товарищи на сцену «Рождественских встреч».
Алла угадала в них и новизну, и их потенциальные возможности. И, как ни крути, ей впервые удалось пробить их песню «Атас» и на эстраду, и на телевидение — песню, которая во многом определила лицо группы, вскоре став ее главным хитом.
«Меня часто спрашивают, когда появилась моя военная форма, ставшая знаменитой, — рассказал Расторгуев. — Это произошло в день перед первым нашим выступлением во «Встречах», за несколько часов до премьеры.
Ко мне вдруг приходят ребята от Пугачевой и говорят:
— Алла хотела бы, чтобы ты на эту песню надел какую-нибудь военную форму, желательно старого образца.
Я говорю:
— Откуда я возьму ее? У меня нет ничего подходящего.
— Ну что же, тогда сейчас же едем в театральную костюмерную, там поищем, — торопят они.
В принципе все очень логично: «Атас», там же действуют Жеглов, Шарапов. А в чем ходили герои замечательного сериала «Место встречи изменить нельзя»? В том, что осталось у них от фронта, — донашивали свои боевые гимнастерки.
Так Алла костюмировала одну песню. Но получилось, что форма пришлась мне к лицу. И меня все товарищи, даже музыканты из «Рецитала» уговаривали:
— Не снимай форму, она тебе идет, тебе не нужно ничего другого вообще!
И Лев Лещенко уже через год-два сказал мне:
— Старик, как тебе я завидую! Такое везение случается раз в жизни — нашел сразу и имидж, и костюм! И не нужно шить пиджаки с блестками и другой мишурой.
Вот так я целых десять лет жил в костюме и с имиджем, придуманными Аллой.
А после нашего первого выступления во «Встречах», помню, стоим мы в коридоре, в «Олимпийском», с кем-то разговариваем, и вдруг сзади кто-то подходит, за плечи разворачивает меня и целует в щеку. Смотрю —
