Но в следующий момент удивляться пришлось уже ему.
– Ты решительно настроен узнать мой секрет, не так ли? – В ее карих глазах застыли грусть и сожаление. – Мне следовало с самого начала признаться тебе во всем, а теперь ты станешь презирать меня, но, похоже, у меня нет выбора. Я должна объяснить, почему это больше не может продолжаться. – Она с трудом перевела дух. – Нет никакого кавалера. И никогда не было. – Остальные слова она выпалила разом, и он не сразу понял их смысл. – Единственным кавалером, которого я желала, был ты…
– А теперь? Я что-то сделал не так?
– Нет! Ты превзошел мои ожидания. – Клэр помолчала и уставилась на свои ладони, собираясь с духом. – Я и представить не могла, насколько ты великолепен во всех отношениях. Я не хотела играть с тобой, это происходило помимо моей воли. И чтобы привлечь твое внимание, я придумала этого кавалера. – Клэр покачала головой. – Теперь мне очень стыдно. Подруги наряжали меня, делали мне прически, Мэй нашла способ свести нас, и я все это позволяла.
– Потому что я тебе нравился, только и всего, – мягко ответил Джонатан.
Теперь картина, состоявшая из мельчайших разрозненных деталей, начала складываться перед его мысленным взором. Он был прав. Платья предназначались для мужчины. Но Джонатан не предполагал, что именно для него. Он вспомнил небесно-голубое платье с шоколадной каймой, вспомнил, как обратил на нее внимание, когда Клэр вошла в гостиную. Он вспомнил также, как она вроде бы случайно оказалась напротив него за столом, а Мэй Ворт села рядом с ним. И именно Мэй обронила замечание о том, что Клэр безупречно говорит по-французски. Без этой информации он не стал бы обращаться к ней за помощью.
Стоп.
На днях он лишь отчасти шутил с Престоном, что у друзей нет секретов друг от друга, если они вместе служат в разведке. Вот откуда утечка информации – Престон Ворт. Престон наверняка знал, что ему нужен репетитор, а Мэй имела привычку подслушивать еще с детства. Он снова коснулся ее ладони.
– Ты проделала огромную работу ради меня. Я польщен. А ты в этом сомневалась?
Клэр была сбита с толку. Она ожидала, что Джонатан рассердится. И не была готова к такому повороту событий.
– Я думала, ты решишь, что тебя использовали.
Джонатан покачал головой:
– Ты просто создала для нас возможность быть вместе. Как ты недавно метко подметила, я первый начал. – Он умолк, поглаживая костяшки ее пальцев. – Я все начал, но буду ли я прав, сказав, что мы оба хотим большего?
Несмотря на ее признание, они вернулись к тому, с чего начали, но, возможно, уже почти приблизились к ответу.
– Мне кажется, что все гораздо проще, чем мы думаем, Клэр. Если нет никакого кавалера, стоящего между нами, и твой секрет раскрыт, между нами больше нет никаких препятствий.
– Но это не единственное препятствие, – возразила Клэр. – Твое назначение в Вену, например. Тебя ждет серьезный риск, если ты станешь открыто ухаживать за мной. Я не могу позволить тебе этого, Джонатан. Ты так упорно этого добивался. Я не могу встать на пути у твоей мечты. Надеюсь, тебе понятно, как ты мне дорог, и потому я не имею права мешать тебе. – Он увидел, как судорожно дернулось ее горло, понимая, чего ей стоило это признание. Свободной рукой она безуспешно пыталась найти ручку, чтобы открыть дверцу экипажа. – Прошу, отпусти меня, пока мы не сказали друг другу того, чего не хотели, и не дали обещаний, которые не сможем выполнить.
Джонатан отпустил ее руку и осторожно распахнул дверцу экипажа. Он помог ей выйти, молча выполнив обязанность джентльмена, и дождался, когда она войдет в дом. Только оставшись один в экипаже, он окончательно осознал смысл ее слов. Они нанесли ему такой удар, какой мог бы нанести тот задиристый тип из Сохо. Он понял, что она имела в виду. Она хотела выйти не только из его экипажа. Она больше не желала с ним общаться. Больше никаких уроков французского. Никаких долгих бесед в саду. И никаких тайных прогулок по Сохо.
Что он натворил…
Джонатан потер переносицу, стараясь справиться с захлестнувшим его разочарованием. Он потерял Клэр как раз тогда, когда решил, что она нужна ему больше всего на свете.
Глава 18
Она нужна ему? Этих слов оказалось недостаточно, чтобы объяснить его чувства. В практическом смысле она больше ему не нужна. Занятия почти закончены. В любой момент Оуэн может связаться со своим осведомителем во Франции насчет последних известий о Томасе, и Джонатан будет готов уехать из Лондона. Он отлично проявил себя в книжной лавке. Его безупречный французский вернулся и был даже лучше, чем раньше.
Пока она была рядом. Ты никогда не проверял, как говоришь по-французски без нее. А что, если ничего не выйдет? Ты по-прежнему не можешь читать вслух по-французски.
Но разве это имело какое-то значение? Вряд ли его попросят что-то почитать вслух. Он был удовлетворен своими результатами за последние четыре недели, но это была слишком высокая цена за успех – он потерял Клэр Велтон.
Нет, его беспокоила не необходимость в ней, а желание. Разум подсказывал ему, что мечты всегда имеют свою цену. Она была его ценой. И политически выгодный брак тоже был частью этой сделки. И поначалу он был не против заплатить эту цену и понимал, что обязан это сделать, в основном ради Томаса. И он по-прежнему чувствовал, что обязан заплатить эту цену. Но не осознавал, какую огромную жертву приносит. В то время, когда он заключал свою сделку, ему нечего было терять, некого предавать.
Джонатан поднимался по ступенькам дома Олбани на площади Пикадилли, где нанимал квартиру. Это был бастион богатых, молодых и неженатых джентльменов на период светского сезона. Коридоры были пусты, все разъехались по своим делам. Отлично. Ему необходимо время подумать и решить, что делать дальше. Как ему убедить Клэр, что он готов бороться и за нее, и за пост в Вене?
Джонатан не думал, что победа на двух фронтах возможна. Она ясно дала это понять сегодня вечером и знала, какова цена его назначения в Вену. Он знал, что Клэр желает ему счастья. Он был слишком ей дорог. Она пожертвует своей мечтой, чтобы спасти его мечту. Как когда-то сделал Томас. И в конце концов, они оба оставили его.
Эти две мысли крутились у него в голове.
Он дорог Клэр.
Клэр оставила его.
Хорошая и плохая новость смешались у него в голове, и он не мог понять, как себя вести: радоваться хорошей новости или грустить из-за плохой. И хуже всего, что обе эти новости были неразрывно связаны: она ушла, потому что он ей дорог. Томас
