– Это доставил курьер, – объяснила официантка. – Он указал на вас и попросил передать, что госпожа Сансборо приносит свои извинения из-за опоздания.
– Благодарю вас.
Когда она отошла, Саймон уловил слабое гудение в коробке, которую держал в руке. Она вибрировала. Он сразу понял, в чем дело. Сдернув ленточку, разорвал бумагу и открыл крышку коробки. Внутри лежал сотовый телефон. Саймон нажал на кнопку и поднес его к уху.
– Лиз? – спросил он.
– Она задерживается, – сказал женский голос.
Чайлдс напрягся.
– Что вы хотите сказать? С кем я говорю?
– С тем, кто обеспокоен благополучием вашей невесты, – продолжал женский голос, и Саймон уловил русский акцент и уверенность, характерную для тех, кто привык отдавать приказы. – Я посылаю вам видеоприложение. Чтобы не беспокоить сидящих рядом с вами людей, советую выйти наружу.
В трубке послышались короткие гудки.
Саймон быстро зашагал к двери, отступил в сторону, чтобы пропустить входящую пару, и поспешно направился к парковке. Не обращая внимания на холодный утренний воздух, он быстро отыскал видеоприложение и запустил его.
И увидел лежащую на гравии Лиз.
– Скажи что-нибудь, – приказал мужской голос. – Скажи: «Помоги мне, Саймон».
Лиз выглядела ошеломленной, словно после нокдауна. Тем не менее она сумела сказать:
– Иди к дьяволу.
Появилась рука с зигзагообразным шрамом, и ладонь обрушилась на щеку Лиз. Потом еще одна пощечина, по другой щеке; на губах у Лиз появилась кровь.
– Проклятье, скажи.
Затем картинка изменилась. Теперь Лиз лежала на обитой чем-то мягким скамье, ее запястья были стянуты пластиковыми наручниками, закрепленными на металлическом шесте. Обе щеки красные и распухшие, на носу и губах кровь.
Та же рука сжала ее разбитые щеки.
– Давай попробуем еще раз. Ты знаешь, чего я хочу. – Камера приблизилась, и окровавленное лицо Лиз заполнило весь экран. – Скажи это.
Рука сжалась так сильно, что костяшки пальцев побелели.
Глаза Лиз широко раскрылись.
Она попыталась закричать, но рука сильнее сжала ее лицо.
Она сумела высвободиться и сказать:
– Помоги… мне… Саймон.
Видео закончилось.
Но перед глазами у него по-прежнему стояло разбитое лицо Лиз.
Телефон завибрировал.
Саймон ответил на звонок.
– Я найду тебя и убью, – сказал он.
– У тебя нет времени на бесполезные угрозы, – сказал женский голос. – Прошлой ночью в Вашингтоне ФБР арестовало моего напарника. Его зовут Ник Демидов. Я хочу, чтобы его освободили.
– Мы не имеем никакого отношения к ФБР.
Жесткий смех женщины напомнил ему русское выражение – идти по трупам.
– Ты – оперативник МИ-6, временно приписанный к специальному отделу ФБР для борьбы с русской мафией. А твоя невеста раньше работала на ЦРУ и, вероятно, до сих пор продолжает там работать. У тебя есть не более двенадцати часов на освобождение Ника, так что используй свое влияние. Попроси об услуге. Это будет несложно. Он не является серьезной фигурой. ФБР признает: они арестовали его только из-за того, что рассчитывали с его помощью выйти на кого-то важного.
– Если он не важен, зачем он тебе нужен?
– Он мой брат. Наша мама, как и я, огорчена. Бедняга Ник не слишком умен, что совершенно очевидно, раз он позволил себя арестовать. Но он – наша семья. Ты должен освободить его к девяти вечера.
– Но…
– Сохрани телефон, который я тебе прислала. В нем открытый микрофон. Даже если выключить телефон, он будет передавать все, что ты скажешь. Так что не вздумай предупредить своих друзей в ФБР о том, что происходит. Если у меня возникнут хотя бы малейшие подозрения, на следующем видео ты увидишь, как твоей невесте отрезают уши.
– Я хочу каждые полчаса получать видео, подтверждающее, что Лиз жива и здорова, – потребовал он.
– Каждые два часа подойдет. И помни: мир не остановится, если Ника выпустят на свободу. Но твой мир замрет, если этого не произойдет. Отдай мне брата. Или получишь изуродованный труп невесты.
* * *Лиз очнулась от пульсирующей боли в лице. Не открывая глаз, она попыталась коснуться пальцами щеки, но обнаружила, что ее запястья к чему-то пристегнуты. Сансборо лежала на какой-то не очень жесткой поверхности. Пока она пыталась вспомнить, где находится, в ее затуманенный разум проникли голоса, и Лиз с ужасом поняла, что они принадлежат похитителям. Теряя сознание и снова приходя в себя, она слышала, как эти люди говорят друг с другом и с кем-то еще – женщиной, как показалось Ли, – по громкой связи. Одного из них женщина называла Руди, другого – Макс. Лиз старалась дышать глубоко, чтобы справиться с болью, и сосредоточилась на голосах.
– Джон Джей выступал вчера по телевидению, – сказал Руди.
– Джон Джей? О чем ты говоришь? – спросил Макс.
– Джон Рэмбо. Ну, ты знаешь, «Первая кровь», – сказал Руди. – Когда я был маленьким и жил в Москве, то смотрел фильмы, чтобы улучшить свой английский.
Лиз заметила, что он слегка шипит, когда произносит «эс», что характерно для некоторых русских, когда они говорят по-английски.
– Рэмбо почти не говорил. Как можно было учить английский на таких фильмах? – осведомился Макс.
– Зато другие говорили.
– После того как в третьем фильме про Рэмбо показали русских, меня удивляет, что ты вообще их смотрел.
– Согласен, третий – не лучший фильм, но первый классный.
Из их беседы Лиз не узнала ничего полезного, поэтому открыла глаза и увидела, что лежит на скамье для занятий тяжелой атлетикой, стоящей рядом с массивной машиной «Наутилус»[31]. По мере того как в голове у нее прояснялось, она поняла, что пластиковые наручники на ее запястьях надеты на один из металлических поручней машины, и руки у нее подняты вверх. Туго натянутый пластик больно врезался в кожу. Лиз принялась изучать поручень и сам тренажер с блоками, рукоятями и грузами, пытаясь сообразить, есть ли у нее шанс высвободиться. Ситуация выглядела не слишком обнадеживающей, но даже если у нее и получится, ей все равно придется иметь дело с двумя ублюдками, которые ее похитили.
– Если ты хотел изучать английский с помощью Рэмбо, тебе стоило прочитать роман, – сказал Макс.
– А разве такой есть?
– В конце он умирает.
– Нет, в конце шеф полиции все еще двигается. Это можно увидеть, когда его укладывают на носилки.
– Но только не в романе, – сказал Макс.
– В книге шеф полиции умирает?
– И Рэмбо.
– Кончай вешать мне лапшу на уши.
Продолжая прислушиваться к их голосам, Лиз оглядела помещение и поняла, что это нечто вроде центра безопасности – двое мужчин сидели в середине длинного изогнутого письменного стола, а над ними и вокруг висели многочисленные мониторы, показывавшие стальные ворота, подъездную дорожку, внутреннюю часть бревенчатого дома и проволочную ограду. Лиз догадалась, что они находятся на территории поместья, занимающего большой участок леса.
Макс взял в руки чашку с кофе, повернул кресло и направился в маленькую кухню.
– Я тебе говорю еще раз, в романе Рэмбо убивают. Полковник Траутман.
– Нет, нет, нет. Рэмбо не может умереть.
– Это и говорил Сталлоне. Вот почему фильм закончился именно так. – Макс
