– Да поможет им Бог! – сказал начальник порта. – Потому что ничто на этом свете не сможет их спасти, когда они окажутся между Будом и Тинтагелем, а ветер будет дуть в сторону берега!
Береговая охрана приложила все усилия, и с помощью храбрых сердец и работящих рук они втащили на вершину Скалы флагштока устройство для запуска сигнальных ракет. Потом они стали зажигать синие огни, чтобы люди на корабле видели вход в бухту, если смогут добраться до него. Команда корабля отважно боролась со стихией, но ни мастерство, ни силы людей не могли победить. Через несколько минут «Красотка Элис» нашла свою гибель на огромных камнях острова, охранявшего вход в порт. Крики людей на ее борту почти не были слышны в реве бури; несчастные бросались в море – то был для них последний шанс выжить. Синие огни продолжали гореть; все столпившиеся на берегу пристально вглядывались в морскую пучину в надежде увидеть чье-нибудь лицо и держа наготове веревки, чтобы бросить их утопающим. Но никаких лиц они не видели, а готовые помочь руки оставались без работы. Эрик был среди своих товарищей. Его исландское происхождение никогда не было более очевидным, чем в тот ужасный час. Он взял веревку и крикнул в ухо начальника порта:
– Я спущусь на скалы у тюленьей пещеры! Сейчас прилив, и кого-нибудь может туда вынести!
– Не ходи, парень! – ответил тот. – Ты что, спятил? Поскользнешься на камне и погибнешь. Ни один человек не сможет удержаться на ногах в темноте в таком месте и в такой шторм!
– Вовсе нет, – ответил Эрик. – Помните, как Абель Бехенна спас меня там в такую же ночь, как эта, когда моя лодка налетела на Галл Рок? Он вытащил меня с глубоководья в тюленьей пещере, и сейчас кто-нибудь опять может туда приплыть, как я тогда.
Сказав так, он исчез в темноте. Выступающая скала заслоняла огни Скалы флагштока, но Сансон слишком хорошо знал дорогу и не заблудился. Смелость и сильные ноги помогли ему, и вскоре он уже стоял на большом камне с круглой вершиной, подмытом снизу волнами, над входом в тюленью пещеру, где продолжалось море, образуя под ее сводами бездонную впадину. Там Эрик стоял в относительной безопасности, так как выпуклая поверхность камня отражала волны с той же силой, с которой они бились об него, и, хотя вода внизу кипела, как в котле, прямо под ним находилось место почти спокойное. Казалось, что камень отражает и звуки бури, и молодой человек слушал и смотрел, держа наготове моток веревки. Вот ему показалось, что он слышит под собой, прямо под водоворотом, слабый возглас отчаяния. Эрик ответил на него громким криком, прозвеневшим в ночи. Затем дождался вспышки молнии и, когда та сверкнула, бросил веревку в темноту, туда, где он заметил среди пенного водоворота лицо человека. Веревку схватили, потому что Сансон почувствовал, как она натянулась, и он снова громко крикнул:
– Обвяжи ее вокруг пояса, и я тебя вытащу!
Затем, когда он почувствовал, что веревка закреплена, Сансон пробрался вдоль скалы к дальней стороне пещеры, туда, где глубокая вода была немного спокойнее, и там он мог бы встать достаточно твердо, чтобы вытащить утопающего на нависающую скалу. Эрик начал тянуть и вскоре почувствовал по натяжению веревки, что тот, кого он спасал, вот-вот окажется у вершины камня. Сансон на секунду замер и сделал глубокий вдох, чтобы в последнем усилии закончить спасательную операцию. Он как раз согнул спину, чтобы сделать это усилие, и тут вспышка молнии осветила их, и оба, спаситель и спасаемый, увидели лица друг друга.
Эрик Сансон и Абель Бехенна оказались лицом к лицу, и никто не знал об их встрече, кроме них самих и Бога.
В это мгновение в сердце Эрика хлынула буря эмоций. Все его надежды потерпели крах, и в глазах загорелась прямо-таки Каинова ненависть. К тому же он заметил на лице Абеля радость от осознания того, что именно рука Эрика выручит его из беды, и от этого его ненависть лишь усилилась. Охваченный этим чувством, Сансон отпрянул, и веревка выскользнула из его пальцев. За этим мгновением ненависти последовал порыв, рожденный лучшими качествами мужчины, но было уже поздно: не успел он прийти в себя, как Абель, обремененный дополнительной тяжестью веревки, которая должна была его спасти, с криком отчаяния рухнул обратно в темную пучину, поглотившую его.
После этого, ощущая в себе все безумие и рок братоубийцы, Эрик бросился бежать назад по камням, не думая об опасности и желая только одного – оказаться среди других людей, чьи живые голоса заглушат тот последний вопль, который все еще звенел у него в ушах.
Когда Сансон добрался до Скалы флагштока, мужчины окружили его, и сквозь шум бури он услышал, как начальник порта сказал:
– Мы испугались, что ты погиб, когда услышали крик! Какой ты бледный! Где твоя веревка? Кого-нибудь принесло в пещеру?
– Никого! – прокричал Эрик в ответ, так как понимал, что никогда не сможет объяснить, как он позволил старому другу упасть обратно в море, да еще на том самом месте и при точно таких же обстоятельствах, при каких этот друг когда-то спас жизнь ему самому. Он надеялся одной наглой ложью положить конец делу раз и навсегда. Свидетелей не было, и если ему суждено до конца дней видеть перед собой это бледное лицо и слышать этот отчаянный крик, то по крайней мере никто не должен узнать об этом.
– Никого! – крикнул он еще громче. – Я поскользнулся на камне, и веревка упала в море!
С этими словами он ушел от товарищей, сбежал вниз по крутой тропе, добрался до своего дома и заперся в нем.
Остаток ночи Эрик провел, неподвижно лежа в одежде на кровати, уставившись в потолок. Ему то и дело казалось, что он видит в темноте бледное, блестящее от воды при свете молнии лицо, на котором выражение радостного узнавания сменяется ужасным отчаянием, и слышит крик, который будет вечно эхом отдаваться в его душе.
Утром шторм закончился, и вся природа снова заулыбалась; только море все еще бушевало нерастраченной яростью.
