Думаю, чего я жду от этой встречи? Участвовать в ярмарке тщеславия я точно не буду, да и хвалиться нечем. Полина? Ну… Может быть – я-то свободен. А так – повидать друзей детства, одноклассников, да и отметиться. Ведь половина активной жизни прожита, еще столько же – и старость. Вдруг больше кого-то из них не увижу никогда?
Вот странная логика: жил все эти пятнадцать лет, не тужил, да и не страдал никак, что ребят давно не видел. Зато, как появилась такая возможность, так сразу решил встретиться – будто и нет у меня проблем с инопланетянами и сыном первого зама мэра. А с другой стороны, что я сейчас могу сделать? В Испытании за меня моя копия отдувается, а от Дорожкина может и не будет никаких ходов.
Когда я подъезжаю к ресторану «Чито-Гврито», у его входа толпится народ. И народ этот неожиданно проявляет необычное любопытство, наблюдая за подъехавшей машиной. Я расплачиваюсь с таксистом, жму плечами на его сетование об отсутствии сдачи и поскорее выскакиваю из душегубки – под пристальным вниманием группы курящих. Человек двадцать, не меньше. Одноклассники? Точно.
– Да это же Сморчок! – басит чей-то знакомый голос, памятный еще со школьной скамьи. – Еще и с личным водителем! Ха-ха!
– Точно! Зоофил приехал!
Блин, вот и еще одно прозвище всплыло, без скрытого подтекста – назвали так из моей любви к животным.
Подхожу к ним. Половину из них я не узнаю – то ли память подводит, то ли так изменились, но интерфейс приходит на выручку. Машинально снимаю показания интерфейса – здоровье, семейный и служебный статус, дети, уровни социальной значимости. Выше девятого уровня нет никого, а вот дети – почти у всех. Многие разведены, но Полина замужем. И у нее – двое детей. Жаль.
– Привет! – не обращая внимания на подначки, подхожу к ребятам. – Андрюха, Пашка, Макс, Таня, Яна, Лена, Полина…
Обнимаюсь с каждым.
– А ну-ка! Сколько лет! – Пашковский хватает меня и пытается крепко, до хруста костей, стиснуть, как он делал это в детстве, но я не стискиваюсь. – Окреп, бродяга!
– И правда, очень изменился со школы, – замечает рыжая Ленка Ежова, которую я сразу признал без помощи системы, хоть и не видел все эти пятнадцать лет. – Вот так на улице бы встретила – мимо прошла бы, не узнав!
– Где на улице? У тебя в Бостоне? – ржет Андрей Беляев – тот самый Беляш и владелец ресторана. – Я очень сомневаюсь, что Фил там бывает.
– Да куда мне до Америки вашей, – улыбаюсь я. – Смотрю, почти все собрались?
– Да не только мы, здесь только те, кто курит, вышел, – отвечает Полина. – Внутри еще столько же. С параллельного класса тоже ребята подошли. Ребята, может, зайдем уже? Сколько можно курить?
– Да, действительно, – поддерживает её Янка Логвин – они всегда дружили и спелись за четверть века, похоже, еще сильнее. – Идёмте!
– Фил, штрафную! – стиснув мою шею, тащит меня внутрь дворика ресторана Беляш.
– Сока, разве что.
– А что так? – удивляется Беляш. – Ты чего? В кои-то веки собрались!
– Вот именно, Андрюха! Потому и хочу трезвыми глазами на всех вас посмотреть и запомнить! Особенно на тех, кто не здесь живет. Вдруг, не увижу больше никого? Ты лучше расскажи про ресторан свой – почему «Чито-Гврито»-то?
– О, брат, это долгая история… – Андрей рассказывает про свою любовь к Грузии весь недолгий путь до стола. Он тяжело дышит. Курение, алкоголь и тройной подбородок – не лучшие друзья его здоровью. Впрочем, с жизненными силами у него пока порядок, бить тревогу рано.
Мы доходим до отдельной летней веранды, и Андрей оставляет меня, а сам идет за свое место во главе. Выставленные столы соединены и покрыты белоснежными скатертями, покрытыми разной снедью грузинской кухни и алкоголем. Вижу запотевшие бутылки водки и графины с домашним вином.
Обхожу стол, приветствуя остальных и выбирая место. Кто-то приобнимает меня со спины.
– Панфилов, куда пошел? Стой! – говорит Полина, усаживая меня рядом с собой. – Ой, какой запах! – она приближается и глубоко вдыхает. – Класс! Как называется?
– «Киллиан», вроде.
– Клевый! – восторгается она. – Слушай, Фил, с тебя пять тысяч. Вчера забыла предупредить, это мы Андрею скидываемся – он нам хорошую скидку еще сделал.
– А, да, конечно, не вопрос, – достаю бумажник и даю ей деньги одной купюрой.
Замечаю, как Полинка скользнула взглядом по портмоне, цепко считав и то, что осталось там немного – тысячная и несколько соток, и потертость самого изделия.
– Опоздал! – слышу в ее голосе обиду. – Мы целую церемонию открытия подготовили, а ты все пропустил!
– Прости, не мог раньше. Расскажи, что я пропустил?
Народ вокруг шумно переговаривается. Пока Полина рассказывает о «церемонии открытия» – ничего важного я не пропустил, просто каждый вставал и рассказывал немного о себе – я осматриваю место. Вижу, что помимо нас за отдельными столиками отдыхают другие посетители, официанты снуют между ними. На небольшой танцплощадке размеренно двигаются немолодые дамы. Вообще, контингент довольно взрослый, разве что, за одним из столиков буйно веселится гоповатого вида молодежь – человек пять-шесть. «С днюхой, Шпала!», – доносится оттуда.
– Что будете пить? – интересуется официант за спиной. – Могу вам предложить вино белое и красное, виски, водку и коньяк.
– Воды, пожалуйста.
– Панфилов! – возмущается Костя Клоссе, сидящий напротив.
– Что?
– Ты почему не пьешь?
– Не хочу.
– Не хочет пить и не пьет, чего привязался к человеку? – рычит Серега Резвей. – Костян, ты бы лучше сам притормозил, языком еле ворочаешь!
Благодарно киваю Резвею. Он отвечает улыбкой и подмигивает. Сам он тоже, судя по нетронутому бокалу с вином, не пьет.
– Панфилов! Ты нам сегодня пьяный нужен! – принимает сторону Кости Полина и командует. – Налейте ему виски!
Официант в смятении. Вывожу его из ступора:
– Ладно, наливай.
Пить не буду,
