Про коварного Вахтанга и золото князя во время обеда не упоминалось. Все щадили чувства Аллы. Дед вообще к столу не спустился, велел передать, что ему слишком плохо, чтобы выносить еще и общество родственников. Бабушка ходила мрачнее тучи, Тамара Алексеевна и ее муж тоже.
Только братья были веселы и бодры. Сегодня мальчики встретили своих бывших подружек и задумали навестить их, пользуясь тем, что живут сейчас отдельно от захворавшего деда. После обеда ребята исчезли из дома, никому не сказав, куда отправились. Девушки выскользнули следом за ними.
– Очень кстати, что эти кобели отправились погулять, – сказала Инна. – Мы тем временем смотаемся в Боржоми и к ночи вернемся домой.
На деле выяснилось, что все не так просто, как представлялось Инне. В Боржоми они приехали уже к вечеру, так как железнодорожное сообщение было не ахти. Поезда никуда не торопились. Хорошо еще, что здание краеведческого музея не успело закрыться. Правда, в нем никого не было, кроме молодого смотрителя, но девушек это не смутило. Подруги буквально прижали парня к стене и потребовали от него список всех княжеских фамилий, чьи имения до революции располагались в окрестностях города.
С трудом высвободившись из их цепких рук, парень притащил папку, которая размерами здорово уступала испорченному Аллой фолианту. Зато сведения, которые в нем содержались, были поистине неоценимы. Выяснилось, что усадьба, бывшая во владении князя Гуриани, располагалась далеко в горах. Князь временами любил уединение, и так ему было удобно. Гости не надоедали, а обслуживали его жители окрестных деревенек.
Конный завод своих предков князь забросил, разведение лошадей считал слишком хлопотным занятием. На месте конюшен и скакового трека в имении был разбит небольшой ботанический сад с бассейном. Был в имении и свой собственный источник минеральной воды. У князя от разгульного образа жизни страдало здоровье. Ежегодно князь из своего дома в Тбилиси отправлялся в Европу, а, погуляв там всласть, возвращался в свое горное гнездо и лечил печень и желудок, питаясь зеленью, местным сыром и минеральной водой.
Выяснив у молоденького смотрителя, как им лучше добраться до бывшей усадьбы князя, девушки наконец оставили парня в покое.
– Смотри, что у меня есть, – похвасталась Инна, помахав перед Юлей какими-то кусочками бумаги. – Фотографии усадьбы и даже ксерокс одной гравюры. Украла в музее.
– Дай посмотреть! – оживилась Юля.
На первой фотографии основную ее часть занимал князь то ли в домашнем халате, то ли в черкеске. Трудно было разобрать. Дом виднелся у него за правым плечом. Так что можно было разглядеть только второй этаж с резными балконами. На второй фотографии князь был верхом на вороном жеребце, а усадьба служила фоном. Тут было видно, что нижний этаж каменный, а возле дома – сад. На последней фотографии князь опирался на ногу убитого на охоте волка. Рядом стояли какие-то дамы в воздушных туалетах, что давало основание думать, что дело происходило в княжеском саду. Ведь ни одна нормальная женщина не потащится на охоту в горы в таких нарядах. Князь стоял как раз возле дерева, подозрительно смахивавшего на кипарис.
Ксерокопия гравюры изображала усадьбу князя в конце семнадцатого века. Тогда дом был еще одноэтажным с башней. Вокруг него не было ни кустика. Зато бродили лошади и щипали траву, а в стороне располагались конюшни для этих самых лошадей.
Домой девушки вернулись только под утро, проскользнув в дом буквально под носом у своих женихов, которые вошли в дом следом за ними. Подруги даже еще не успели покинуть прихожую.
– Все гуляете, – недовольно проворчала Инна. – А мы вас тут всю ночь ждем. Нельзя же так себя вести. Мы же беспокоились. Даже собрались идти вас искать, видите, уже одеты. Еще немного, и мы бы отправились на поиски.
Отчитав братьев, подруги отправились спать. На следующий день ребята посвятили все свое свободное время невестам. Это было совсем некстати, так как на этот день была намечена поездка в усадьбу князя. Пришлось мероприятие отложить, не тащить же с собой женихов. Девушки провели томительное утро, выполняя различные указания братьев. Те в свою очередь всячески старались показать, насколько девушки им дороги. Все это здорово отравляло подругам жизнь. И ближе к обеду Юля, которая по указанию Саши уже перемыла пол во всех комнатах первого этажа, не выдержала.
– Давай возьмем братьев с собой! – взмолилась она. – Нет у меня больше сил выносить их здесь. Их не переубедить, что смысл моей жизни не в том, чтобы гладить им рубашки.
– Ладно, – согласилась Инна.
Но, к удивлению девушек, их женихи уже испарились. Должно быть, братья сочли, что уже достаточно уделили внимания своим невестам и дальнейшее пребывание в их обществе нанесет прямое оскорбление всем остальным девушкам Тбилиси. Впрочем, в комнате подруг ждала записка, в которой братья сообщали, что удаляются на всю ночь, и просили подруг тоже куда-нибудь сходить, чтобы не вызвать подозрения мамы.
– Мы сходим! – с угрозой сказала Инна, прочитав записку. – Мы обязательно сходим. Век будете помнить нашу прогулку.
И, приписав несколько строчек к записке, она потащила Юлю в гараж. По пути Инна прихватила ключи от машины, висевшие на крючке возле дверей. Поэтому Юля не удивилась, увидев, что подруга направляется в сторону гаража.
– Заводи! – приказала Инна, сунув Юле ключи.
– Не буду, – уперлась Юля. – Ты с ума сошла. Это же не наша машина.
– Неважно, – отрезала Инна. – Она нам нужнее. Нам необходимо обернуться до утра. Если мы поедем на поезде до Ткемловани с пересадкой в Карели, а потом еще будем добираться до этих проклятых развалин, мы потратим на это путешествие несколько дней. И помни, нам еще искать остатки кипариса, потом считать шаги. На это тоже время уйдет. И неужели ты потащишь лопаты и все снаряжение на себе?
Последний аргумент решил дело в пользу Инны.
Пока девушки разбирались с расплодившимися развалинами, Бритый все еще безуспешно пытался преодолеть препоны, чинимые ему грузинским посольством. Только через неделю Крученому удалось получить вызов от одного грузинского вора. Точнее, даже не от него, а от его брата, потому как сам вор пребывал в это время под надежным присмотром Российского государства.
