Вернется ли Роуз на этот раз? Хочет ли он, чтобы она осталась?
Одно ясно наверняка: их история еще не закончена. Половина кровати, на которой спала она, быстро остывала. Найро не хотелось, чтобы Роуз уходила. Его не беспокоило, что ее могут увидеть Шлиберги. Но она, судя по всему, думала иначе и боялась этого.
Естественно, Маргарет не обрадуется, узнав, что Найро провел ночь с Роуз, но сможет смириться с этим. Если, конечно, это не повлияет на подготовку к свадьбе, что вполне возможно, учитывая реакцию герцогини на разорванную помолвку Роуз.
Но правда заключалась в том, что Найро еще не был готов рассказывать о своих отношениях с ней. Роуз, наверное, решила, что он переживает из-за того, как отнесутся к этому чопорные Шлиберги. Но дело было не в них, а в Эсмеральде. Если маленькая сестренка узнает, что Роуз его любовница, то одного взгляда на брата ей будет достаточно, чтобы прочитать на его лице затаенные глубокие чувства.
Неприятное ощущение свело живот судорогой, и он тут же сел на кровати, уставившись в зеркало на стене. Найро вглядывался в собственные глаза, пытаясь понять, каким его сейчас видит мир. Десять лет назад на его лице застыла маска злости, потому что его предали.
«Не задерживайся», – сказал он Роуз тогда, и та пообещала, что отлучится всего на минуту. Найро не сомневался, что все будет хорошо, что Рыжая, милая, нежная Рыжая, любит его. Однако, как оказалось, она использовала его страсть к ней, чтобы удержать в заброшенном доме до тех пор, пока за ним не приедет полиция.
Но так ли все было? Запустив пальцы в волосы, Найро взглянул на прошлое с иной точки зрения. В то время он еще не оправился после того, как отец вышвырнул его из замка, поверив своей второй жене, оклеветавшей пасынка. В его отношении к окружающим появились настороженность и предвзятость. Поэтому Роуз стала для Найро еще одной вероломной женщиной, которая очернила его имя в глазах родных. То был последний взмах зазубренного клинка, который разрезал невидимые нити, связывающие их сердца, и уничтожил шанс превратить их отношения в нечто более серьезное.
Но Найро ничего не рассказал Роуз о своих планах. Если бы он попросил ее остаться до Рождества, если бы объяснил, что собирается вернуться в семью, как поступила бы она?
Он откинул простыни и, встав с кровати, натянул джинсы и майку. Этим утром ее голос звучал очень тихо, сдавленно. Будто она была огорчена чем-то или расстроена. Найро бросился к лестнице. Возможно, стоило остановить ее, поговорить с ней начистоту. Может быть, еще не все потеряно…
Он замер, увидев Роуз у главного входа. Ее растерянное лицо освещали сотни вспышек фотокамер.
– Сеньорита Кавальеро…
– Мисс Кавальеро…
На нее посыпался град вопросов. Некоторые на английском языке, некоторые – на испанском. Она закрыла лицо рукой, защищаясь от ослепительного света. Затворы камер беспрерывно клацали.
– Улыбнитесь нам, Роуз! Поговорите с нами!
– Что вы хотите?
Однажды ей уже пришлось пройти через это, когда она разорвала помолвку с Эндрю за несколько дней до свадьбы. Папарацци не давали ей прохода, поджидая ее у выхода из бутика, и всячески пытались выведать любые детали ссоры несостоявшихся молодоженов.
– Когда все началось? Давно ли вы вместе?
– Каково это – пополнить длинный список пассий Морено? Вы из-за него бросили лорда Эндрю?
– Вы научите сеньориту Морено, как убежать от жениха в самый последний момент?
– Нет, вовсе нет!
Роуз пыталась протиснуться сквозь толпу репортеров и фотографов, которые обступили ее и толкали, лишая равновесия. Если бы не сильные руки, которые неожиданно крепко взяли ее за плечи и помогли устоять, она точно упала бы.
Найро прижал Роуз спиной к себе, и мощь, исходящая от его тела, придала ей уверенности. Рядом с ним она почувствовала себя защищенной, в полной безопасности. Журналисты радостно отреагировали на его появление, и шквал вспышек обрушился на них с новой силой.
Роуз ощутила, как Найро сделал глубокий вдох, а затем услышала его спокойный невозмутимый голос, адресованный ее мучителям:
– Джентльмены… Прошу вас, прекратите надоедать моей невесте.
Что?! Она, наверное, ослышалась. Волна потрясения пробежала и по своре папарацци. Они застыли и молча пожирали пару взглядами.
– Я… – еле выговорила она, намереваясь хоть как-то прояснить это недоразумение.
Но Найро сильнее сжал плечи молодой женщины и склонил голову, чтобы чмокнуть ее в щеку.
– Позволь мне избавиться от них, – едва слышно прошептал он.
– Найро… – раздался тихий протест, но он заглушил его поцелуем в губы.
Долгий нежный поцелуй вверг Роуз в состояние полного недоумения. После этого до нее долетели лишь обрывки короткой речи, с которой Найро обратился к толпе репортеров: «Да, все произошло очень быстро… Я влюбился в Роуз, как только ее увидел, но не хотел, чтобы моя помолвка помешала свадьбе сестры… Все внимание должно достаться Эсмеральде… Нет, кольцо мы еще не выбрали, но в моей семье существует традиция…»
Роуз пыталась разобрать, как он отвечает на вопросы, но ей мешал гул в голове. Однако после неожиданного появления журналистов и прихода Найро, который принял ошеломляющее решение, чтобы объяснить ситуацию, она уже сомневалась в том, стоит ли верить собственным ушам. Одно ясно наверняка: репортерам пришлась по душе история, которую им рассказали. Если сейчас она вмешается и опровергнет слова Найро, это только ухудшит дело.
Поэтому Роуз ничего не оставалось, кроме как стоять рядом с мужчиной, крепко обнимающим ее за талию, и наблюдать, как он предоставляет охотникам за скандалами то, чего они жаждут, – сенсацию, достойную первой полосы, и фотографии новоиспеченной пары.
Роуз уже представляла заголовки газет: «Испанский аристократ женится на сбежавшей невесте!»
– Улыбайтесь! – продолжали кричать люди вокруг, и она покорно натянула на лицо дежурную улыбку.
Роуз понимала, почему Найро это сделал. Ему хотелось защитить ее и спасти от навязчивого внимания папарацци, которые застигли ее врасплох. Его не испугало даже то, что способ, выбранный им, приведет к тому, чего он так опасался и что ненавидел. Его имя долго не будет сходить со страниц светской хроники. Оставалось надеяться, что Шлиберги отнесутся с пониманием к влюбленным, которых поймала на горячем вездесущая пресса, хотя они делали все возможное, чтобы скрыть свои отношения в преддверии свадьбы Оскара и Эсмеральды.
– Благодарю за внимание, господа…
Похоже, Найро удалось удовлетворить любопытство папарацци. Они начали поспешно убирать фотокамеры, чтобы как можно быстрее написать статьи, посвященные свежей сенсации. Роуз почувствовала, что ее схватили за руку и потащили к главному входу. Открыв массивную дубовую дверь, Найро завел ее в холл и прислонился к стене. Из его груди вырвался тяжелый вздох, в котором смешались облегчение и злость.
– Надеюсь, теперь они оставят нас в покое, – пробормотал он.
– Оставят в покое? – воскликнула Роуз, будучи
