Она разгладила бумагу и положила ее на стол перед ним. Но в этом не было необходимости. Найро знал, что Роуз собирается показать ему – ту самую фотографию, от которой у него чуть не случился сердечный приступ, когда он увидел ее утром в газете.
– Ах, это, – произнес Найро бесцветным голосом.
– Да, именно.
Длинные узкие пальцы с бледно-розовыми ногтями опять потянулись к бумаге, и от него не укрылась легкая дрожь в них. Затем Роуз уставилась на него. Ее зеленые глаза напоминали неспокойную водную гладь глубокого озера.
– Ты ведь об этом хотел поговорить, не так ли?
Ее тон невольно заставил его поморщиться.
Она выглядела чересчур раздраженной.
– Отчасти.
Односложные ответы Найро действовали Роуз на нервы. Но, к ее удивлению, в его поведении ничто не говорило о ярости, с которой она готовилась столкнуться. Или, может быть, его навыки притворства с каждым днем совершенствуются?
Она снова разгладила газету, чтобы лицо на фотографии стало лучше видно.
Ее собственное лицо.
Это был маленький старый снимок. Фотографии таких размеров обычно используют для документов. А еще их делают в фотобудках за пару фунтов. То была копия той самой фотографии, которую они с Найро сделали когда-то в парке аттракционов. Найро улыбался в камеру, а Роуз игриво целовала его в щеку.
Ее напечатали в газетах Англии и Испании под заголовком «Ура! Влюбленные воссоединились после долгой разлуки».
В статье рассказывалось о том, что испанский миллиардер Найро Морено был знаком со своей прекрасной невестой, модельером Роуз Кавальеро, задолго до их недавней помолвки. Дальше повествовалось о том, при каких обстоятельствах познакомилась пара и где прошла их бурная юность – в заброшенном доме, который облюбовали бродяги. Фотография особняка тоже прилагалась. Однако выглядел он теперь как новый, потому что недавно там провели ремонтные работы. Никакого упоминания о том, для какой цели восстановили здание.
Раскопали журналисты и историю о наркотиках, изложив детали полицейского расследования. Только в самом конце они приписали, что с Найро были сняты все обвинения.
Роуз понимала, что эта статья приведет Найро в бешенство. И конечно же он в порыве гнева подумает, что это она предоставила информацию прессе. Весь день прошел в ожидании взрывной реакции.
– Расскажи мне.
Найро не приказывал, а просил. Без злобы, без обвинений. Его голос звучал так, будто он потерял что-то бесценное.
Нервно сглатывая, Роуз собиралась с духом. Она чуть не испортила ему жизнь, потому что не посчитала нужным поговорить с ним откровенно. Больше такая ошибка не повторится.
– Эта фотография… – Слова давались ей с трудом. – Я не…
– Я знаю, что ты ни при чем. Но в каком-то смысле мне хотелось бы, чтобы в этом была виновата ты.
– Что?!
Все мысли вылетели у нее из головы. Она непонимающим взглядом уставилась в затуманенные темно-янтарные глаза, которые стали непроницаемыми.
– Журналисты раздобыли фотографию и все эти подробности не от тебя. Я знаю это точно. Ты не могла так поступить. Ты никогда не причинила бы боль тому, кого любишь.
Роуз почувствовала себя так, будто тяжелая ноша свалилась с ее плеч. Но откуда Нейро узнал о ее чувствах? Как догадался? Неужели она чем-то выдала себя? Однако секундное облегчение снова сменилось волнением. Если ему все было известно, то почему он выглядит таким разочарованным?
– Ты никогда не навредила бы Эсмеральде в столь важный для нее день.
Происходившее не укладывалось в ее голове. Роуз пошла за ним, предполагая, что сейчас разразится буря, что Найро прикажет ей немедленно собрать вещи и убраться из замка. Но перед ней стоял абсолютно спокойный человек с бледным лицом. Кто он, этот новый Найро, и чего хочет от нее?
– Я не понимаю.
У нее подкосились ноги, она тяжело опустилась в кресло, стоявшее неподалеку, и сжала подлокотники. Но лучше бы Роуз этого не делала. Темная массивная фигура Найро нависла над ней, заставив ее почувствовать себя маленькой и беззащитной.
– Какое отношение к этому имеет Эсмеральда?
В его застывшем лице наконец произошла перемена. Темные брови слегка насупились.
– Это же очевидно. Я знаю, как тесно вы общаетесь с Эсмеральдой. Она тебе дорога. Ты не поступила бы так подло по отношению к ней.
Ей хотелось улыбнуться или даже рассмеяться. Или уткнуть голову в подушку и рыдать, пока к горлу не подступит тошнота. А лучше все сразу. Победу одержало первое, и из груди женщины вырвался сдавленный истерический смешок. Его эхо разнеслось по элегантной библиотеке.
– Ты считаешь, что я не поступила бы так ради твоей сестры?
На лице Найро были написаны растерянность и непонимание.
– Конечно. А ради кого еще?
– Разве ты не знаешь?
Как только вопрос слетел с ее губ, Роуз почувствовала, как огромная, острая, до ужаса холодная сосулька возилась в ее сердце. Естественно, он не знает. Найро оценил, как она относится к его сестре, но не к нему. Либо он слеп, либо просто не желает видеть очевидное.
И вдруг ее осенило. Что ж, вполне разумное предположение, которое способно все объяснить. Это она слепа. Найро обещал, что предоставит причину для разрыва помолвки. Причем причина будет достаточно веской в глазах окружающих.
– Послушай! Я знаю, что ты хочешь с этим покончить! – воскликнула молодая женщина.
Она поднялась, отбросив желание сохранить хорошую мину при плохой игре. Теперь слишком поздно волноваться о том, как он расценит ее поведение.
– Не считаешь ли ты, что можно было бы хоть немного подождать? Проявить благоразумие. Этот день должен стать для Эсмеральды идеальным от начала и до конца. Она так счастлива… Почему ты думаешь, что, если мы объявим о разрыве, это не испортит ей настроение? Почему именно сегодня?
– Сегодня или никогда, – с нажимом произнес Найро. – Другого выхода нет. Я больше не могу так жить. Не могу постоянно лгать.
Глава 12
Роуз не представляла, чего ему стоило все время лгать. Притворяться. Вернее, выражать свои чувства, но при этом позволять ей думать, что, с его стороны, это всего лишь игра, спектакль, призванный убедить окружающих.
Как там говорят? Притворяйся, пока не поверишь в это сам? Разве не из-за этого последние несколько недель стали для него невыносимыми? Найро так долго притворялся, что Роуз ничего не оставалось делать, как поверить в то, что он прекрасный актер и лишь соблюдает условия их договоренности. Но больше он выдержать не мог.
Однако все пошло не так.
В глубине души Найро надеялся, что после того, как он покажет Роуз, что полностью ей доверяет, их отношения изменятся. Уверенность в том, что не она послала их фотографию и историю в газету, ничто не могло пошатнуть. У него был другой подозреваемый. Все нити тянулись
