15 мая 1841 года Николай Усачев прибыл в Новочеркасск. Войсковое начальство уволило бывшего пленника со службы. Казак вернулся домой.
Казаки и черкесы изводили друг друга набегами. В этом и заключалась Кавказская война на правом фланге линии российских укреплений, расположенных по Кубани и ее притокам. Черкесы шли за добычей: скотом, лошадьми и пленниками. Последних можно было выгодно продать соплеменникам или вернуть за выкуп.
6 июля 1840 года отряд из сорока черкесов перешел Кубань и попытался отбить табун лошадей у одной из сотен 42-го Донского казачьего полка, но караульные смогли отстоять боевых коней и отогнали черкесов. Горцы отчасти компенсировали эту неудачу, захватив в плен казака Сергея Сафронова, который мирно косил траву недалеко от места стычки. Караульные заметили, что их товарища увозят за Кубань, и начали преследование. Однако догнать горцев не удалось, камыши и болотистая местность помогли им уйти от погони. Сафронов пробыл в плену меньше года. 7 февраля 1841 года его выкупили, а после вновь зачислили на службу.
Донские казаки тяжело переваривали Кавказ. Они храбро сражались, как, например, в бою у аула Гилли 3 июня 1844 года. Тогда под командованием генерала Диомида Пассека, погибшего через год под Дарго, казаки 38-го Донского полка помогли победить знаменитого Хаджи-Мурата. За это дело Николай I пожаловал донцам Георгиевское знамя — отличительный знак, которым награждался полк, проявивший «примерную храбрость» в бою. О царской милости донской атаман Максим Власов узнал из письма кавказского наместника Михаила Воронцова, которое он написал по пути в злополучный Дарго.
Служба на Кавказе тяжела и однообразна. И кроме побед, славы и наград, было отчаяние, которое казак обильно заливал хмелем. Семью годами позже, уже другому донскому атаману, Михаилу Хомутову, Воронцов написал куда как менее приятное письмо: «В донские казачьи полки, командируемые на Кавказ, назначаются и присылаются офицеры даже в чине есаула неодобрительного поведения, которым не только не может быть поручена никакая команда, но которые оставаясь в должности при штаб-квартирах, производят беспорядки и служат только отягощением для полковых командиров», — раздражался наместник.
Многие донские казаки влачили на Кавказской линии самое жалкое существование и откровенно нищебродствовали. Казачьи полки служили по очереди по три года. На этот немалый срок казак отрывался от дома, хозяйства, семьи и должен был жить на скромное жалованье, часть которого отправлял родным на Дон. Стесненный бытовыми неудобствами, сдавленный непривычным рельефом местности, окруженный чуждым, а часто и неприязненным населением, казак начинал пить. Чаще всего пьяный казак просто вызывал недовольство начальства, но иногда его поступки приводили к трагическим результатам.
Казак Андрей Двойнов служил на Кумыкской линии, которая прикрывала мирных кумыков от набегов непокорных чеченцев. 1 марта 1847 года пьяный Двойнов взял, кроме своей, еще и лошадь урядника, вышел из лагеря под предлогом напоить животных, действительно напоил их, но после, сев на коня урядника, ускакал к чеченцам. Когда казак добрался до первого чеченского аула, его немедленно разоружили и сняли с лошади. Горцы не стали разбираться в мотивах Двойнова, а быстро определили его слугой в один из домов. Такая жизнь не пришлась казаку по вкусу. В мае того же года, сговорившись с пленным русским солдатом-дезертиром, как и он, попавшим в плен, казак бежал.
Возвращаться на службу Двойнов не торопился. Какое-то время два беглеца жили свободно между землями чеченцев и русскими военными укреплениями, но однажды их заметили неподалеку от Герзель-аула. Беглецов поймали и доставили в крепость Внезапную. Двойнова судили. Его признали виновным в побеге «без всяких побудительных причин» и «утрате не принадлежащей ему лошади». 30 сентября 1848 года донского казака Андрея Двойнова расстреляли перед гарнизоном Внезапной.
В марте 1849 года приказ о расстреле казака зачитывался во всех донских станицах при «полных общественных сборах»: «…каждый из слушателей разделит со мною чувство огорчения, произведенное гнусным и оскорбительным для чести всего войска, поступком Двойнова, и что все служащие почтут священным долгом, обычною верностию, усердием и новыми примерами блистательной храбрости загладить и заставить забыть пятно, положенное на них бывшим собратом, заблудшимся и недостойным имени донского казака», — писал атаман Хомутов.
ПОЖИРАТЕЛИ СМЕРТИСогласно мусульманским сказаниям о конце света, Даджал, что означает «лжепророк», появится с востока на огромном осле. Он приведет с собой множество неверующих варваров и подчинит тиранической власти весь свет, кроме Мекки и Медины. Лживыми чудесами он покорит души многих правоверных. Его царствование продлится сорок лет, а затем его победят сошедшие с небес настоящие пророки — Иса и Махди.
Даджалом называли горцы донского казака Якова Бакланова. Он воевал на Кавказе с 1834 года, ходил в набеги под началом генерала Засса и уже тогда заслужил репутацию талантливого, но жестокого офицера. В 1846 году Бакланов принял командование 20-м Донским полком, защищавшим Кумыкскую линию.
За годы, проведенные на Кавказе, Бакланов хорошо узнал горские нравы и верования. В боях с чеченцами он рассчитывал не только на ловкость и силу своих казаков, но и на магию. Даджал, как мы помним, должен был появиться верхом на необычном животном — огромном осле. Бакланов купил громадного белого коня и только на нем появлялся на поле сражения. От своих осведомителей казак-ведьмак узнал, что среди горцев известна старинная легенда о хвостатой звезде, упавшей на землю со страшным грохотом. Упав, небесное тело раскололось надвое, и на свет вышел загадочный мальчик-богатырь. Подбежавшая волчица хотела было съесть пришельца, но тот ее скрутил и стал сосать волчье молоко. Местный Маугли вырос и стал править в горах, получив от кузнеца гигантский меч, сделанный из обломков звезды.
Бакланов велел выковать себе большую саблю, рукоять которой украсила голова барса. Не забыл полковой командир и о звезде. Он получил в свое распоряжение ракетную батарею. Толку от нее как от средства огневой поддержки было мало, но в качестве психологического оружия — то, что надо. По горам поползли слухи о страшных чудесах, творимых казаком. Так Бакланов стал Даджалом.
В 1851 году Бакланов повел на Кавказ свой второй полк — 17-й Донской. Находясь уже на Кавказской линии, его казаки получили странный подарок от неизвестного отправителя: шитое серебром черное полотнище, на котором изображен череп и скрещенные кости. Вокруг надпись: «Чаю воскресения из мертвых и жизни будущего века.
