– Да брось ты! Тебя видели, когда ты ставила бутылку с отравой под дверь Марины!
Теперь Светлана побледнела, как мел. У нее даже нос стал белым-белым. И подруги испугались, что женщина сейчас хлопнется в обморок. Но Светлана оказалась крепче, чем можно было предполагать. Прав был насчет нее Иван Алексеевич. Кремень, а не женщина. Такой удар по всему ее благополучию, а она и отреагировала тем, что только побледнела.
– Пойдемте в другую комнату, – произнесла она.
Подруги не возражали. Разговор предстоял трудный. И совсем не нужно, чтобы дети стали его свидетелями. Никогда не знаешь, что именно отложится в их маленьких головках. И как не ко времени проявится.
Пока Светлана вела подруг в гостиную, к ней уже успел вернуться обычный ровный цвет лица. И только слегка подрагивающее веко на левом глазу выдавало недавний испуг.
– Не понимаю, о чем вы только что говорили, – сказала Светлана, усаживаясь в кресло и кивком предлагая подругам разместиться в двух соседних.
– Это ты принесла отравленный ликер Марине.
– Чушь! Это сделал мужчина! Она сама в этом призналась. Вы тоже это слышали!
– Да! Мужчина. Он нашел бутылку возле дверей квартиры Марины. И преподнес его ей якобы от своего имени.
– Но это было не так!
– И приготовила отраву ты!
– Чушь! – выкрикнула Светлана, на мгновение потеряв самообладание.
– Светлана, он видел тебя, – печально произнесла Леся.
– Видел и описал.
– Очень точно описал.
– Вплоть до родинки у тебя над верхней губой.
Светлана схватилась за предательскую родинку. Но тут же губы ее скривились в презрительной усмешке.
– Ну и что? Мало ли женщин с родинками над губой?
– Может быть, и немало, – согласилась с ней Кира. – Только этот парень видел тебя. Ты ему здорово понравилась. Так что, если что, он сумеет тебя опознать.
Светлана снова начала бледнеть. Подруги специально не сказали ей, что парень видел лишь то, как Светлана выходит из Марининого дома. А вовсе не то, как оставляет бутылку отравленного ликера у дверей квартиры соперницы. И оказалось, что свои карты подруги разыграли совершенно правильно. Светлана почти спеклась. Но Кира все же добавила:
– А если менты захотят, то они быстро выяснят, что то лекарство, которое оказалось в ликере, ты тоже принимаешь.
– Наверное, и рецепты на него у тебя сохранились, – перебила подругу Леся.
– То… то сама понимаешь, чем тебе это светит!
И Светлана сломалась. Из ее глаз слезы потекли длинными ручьями.
– Но я не хотела! – прошептала она. – Поверьте мне! Я не хотела ее убивать!
– А что хотела?
– Просто, чтобы Марина и ее бабка вырубились ненадолго. Поймите, я сама принимаю это лекарство. Уже много лет принимаю. С тех пор, как Ваня ушел от меня к этой Марине. С тех пор я его пью. И ничего страшного со мной не происходит.
– Возможно, – кивнула Кира. – Но зачем ты хотела, чтобы Марина тоже его приняла?
– Говорю вам, я хотела, чтобы она уснула.
– И что?
– И мы с Ваней забрали бы детей к себе.
– Как это?
– Молча! Уже и день заседания суда назначен.
– Какой еще суд?
– Ну, теперь он уже, конечно, не нужен. Но раньше Ваня хотел отсудить у Марины хотя бы одного ребенка. А лучше двух или всех.
– Отсудить?
– Ну, да. Но было бы лучше, чтобы ко дню заседания дети уже жили бы с отцом. Во всяком случае, я так думала.
– Но зачем тебе-то это было надо? – удивилась Кира. – Ведь это не твои дети?
Светлана помрачнела.
– Не мои. Но это дети Вани. И я знала, что буду любить их как родных. Тем более…
