В это время жеребец заржал, прядая ушами, и высоко подпрыгнул, стараясь сбросить седока. Но Хусейн усидел и, наклонившись, начал что-то шептать ему на ухо.
Так же он шептал ей на ухо слова ободрения, когда она раскрывала ему свои объятия, стараясь доставить ему удовольствие, стоило ему лишь выразить свое желание.
Ее грудь сдавило от невыразимой боли. Так Хусейн и ее приучил к себе, к своему присутствию в ее постели, соблазняя ее своим великолепным телом. Неужели он видел в ней только вызов? Ну конечно же! Не поэтому ли он так долго проявлял терпение, укрощая ее, убеждая в том, что она хочет того же, что и он?
Потому что он хотел всегда быть победителем. Ее желания не имели значения, если только они не совпадали с его планами. И она полностью подчинилась ему, как одна из этих чертовых лошадей!
Жизлан вся внутренне сжалась, испытывая ужас от осознания всего этого.
Как терпеливо он изучал ее слабости и тайные желания! Каким нежным и любящим он казался! Неужели все это было лишь фальшью?
– Миледи! С вами все в порядке?
Она моргнула и осознала, что привалилась к одной из колонн, обхватив ее рукой.
– Я…
Потрясена? Потому что увидела своего мужа таким, каким он был на самом деле? Так легко сумевшим добиться ее покорности?
– Я в порядке, – наконец выдавила она. – Просто я вспомнила об одном неотложном деле.
Жизлан повернулась и направилась к дворцу с высоко поднятой головой и с сердцем, обливавшимся кровью. Поднимаясь по ступеням, она держалась за перила, чтобы не упасть, а в ушах ее непрерывно звучали слова: «Это неправда. Это неправда».
Она вспоминала, как он медленно, осторожно завоевывал ее доверие, ее привязанность. Дарил ей нежность и поддержку, в которых она так нуждалась, даже не сознавая этого.
Почему он тратил на это столько сил? Не может быть, чтобы просто из-за секса.
Нет, Хусейн делал это потому, что она бросила ему вызов, и он не мог допустить, чтобы его отвергла какая-то избалованная пустышка. Неужели он и вправду считал ее такой?
Жизлан нахмурилась. Нет, это не так. Он обсуждал с ней свои планы, выслушивал ее советы… Он использовал ее всегда, когда думал, что ее женские чары могут оказаться полезными. Она была его козырем – принцесса крови, безупречная хозяйка, умевшая разбираться во всех тонкостях внутренней политики.
Он был вынужден жениться на ней, чтобы заполучить корону, и он хотел выжать из этого брака все.
Жизлан остановилась, привалившись к стене.
Она пыталась найти аргументы, доказывавшие, что это не так. Но все было слишком похоже на правду. Хусейн намеренно, хладнокровно соблазнил ее, физически и эмоционально. И добился от нее всего, чего хотел.
И, осознав это, она должна была освободиться от его власти.
У нее вырвался горький смех. Беда была в том, что она больше не хотела этой свободы. Ей слишком нравилась ее золотая клетка. Все это время она жила как в сказке. И последние месяцы были самыми счастливыми в ее жизни.
Хусейн был таким мужем, о каком она и не смела мечтать, – нежным, страстным, иногда даже забавным, когда он научился расслабляться в ее присутствии.
Неужели все это было лишь иллюзией?
Она так хотела, чтобы этот человек оказался таким, каким она его видела. Потому что она отдала ему не только свое тело. Она отдала ему и свое сердце.
Когда она осознала это, невыносимая боль пронзила ее.
Она медленно подошла к дверям их апартаментов. Ей даже негде было спрятаться, чтобы зализать свои раны! Но ничего, ей придется найти новую мечту, новую сказку. Ту, за которую ей не придется расплачиваться самоуважением.
Хусейн быстро взбежал по ступеням, чувствуя необъяснимое беспокойство. Селим сказал ему, что Жизлан приходила на конюшню, но почему-то быстро ушла. И она выглядела больной.
Но Жизлан никогда не болела. Может быть, она беременна?
Эта мысль наполнила его восторгом и в то же время тревогой.
Он распахнул дверь в их спальню и замер на пороге.
На кровати лежал раскрытый чемодан.
– Жизлан?
После долгой паузы она наконец вышла из гардеробной, держа в руках стопку одежды. Она была бледна, и между ее бровями залегла морщинка. Она осторожно положила одежду на кровать, потом выпрямилась и взглянула ему в глаза.
Хусейн похолодел. Такого взгляда он не видел уже много месяцев.
– Что, черт возьми, происходит?
– Я упаковываю вещи. Я хочу навестить шейха Захрата и его жену по их приглашению.
Он крепко сжал руки в кулаки и почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.
– Нет. Ты никуда не поедешь без меня.
– Прошу прощения? – Она высокомерно вздернула подбородок. – Ты не можешь приказывать мне. Мы договорились о том, что я могу путешествовать, когда здесь все придет в норму.
Хусейн разрывался между яростью и желанием. И чем-то еще. Чем-то, очень сильно напоминавшем страх. После всего, что между ними было, она снова была готова отвергнуть его?
– Ты так торопишься снова увидеться с ним?
– Не столько с ним, сколько с его женой. Она моя хорошая подруга. А после Захрата, думаю, я слетаю в Париж, чтобы повидаться с сестрой и…
– Его жена – твоя подруга? – Хусейн едва не рассмеялся оттого, что такое простое объяснение не приходило ему в голову. – Так это не Идрису ты звонила все это время?
А он так мучился от ревности!
Жизлан приоткрыла рот от изумления:
– Откуда ты знаешь, что я туда звонила? Ты шпионил за мной?
– Нет, просто я первое время отслеживал все исходящие из дворца звонки, чтобы убедиться, что никто из слуг не передает противнику важную информацию.
– Но ты и потом продолжал шпионить за мной? – взорвалась Жизлан.
Он кивнул, не собираясь извиняться. Он испытал неизъяснимое облегчение, узнав, что она звонила не другому мужчине. После того как они стали так близки, ему уже не хотелось верить в это. Но сомнения все же продолжали разъедать его душу. Он постоянно помнил о том, какими разными они были. Он, рожденный в нищете, закаленный в боях солдат, и его утонченная, элегантная, хорошо образованная жена.
– Но почему? Почему ты прямо не спросил меня?
Хусейн нахмурился:
– Я надеялся, что ты когда-нибудь сама расскажешь мне об этом. Я надеялся, что ты доверяешь мне.
– Доверяю тебе? – В ее голосе послышались истерические нотки. Прежде за ней такого не наблюдалось.
– Ты думал, что я предаю свою страну, передавая секретную информацию
