— Я-то ему что сделала? — спрашиваю у Алины, опустившись на один из барных стульев, и с унылым видом подпираю щеку ладонью.
Та снисходительно вздыхает и пытается улыбнуться мне, как можно ласковей и беззаботней, однако перемены и в её взгляде от моего внимания не ускользают.
— Прости его, — вздыхает, ставя передо мной чашку с чаем. — Он и на мне сорвался… Уверена, Митя и сам потом перед тобой извинится, просто… просто… — И замолчала.
— Просто, что? — я настроена решительно. — Кто это был? Что за терминаторы?
Выдержав паузу, и по второму кругу натирая до блеска одну и ту же тарелку, Алина всё же придвигается поближе и тихонько и коротко отвечает:
— Здание «Клевера» старое, место проходимое и выгодное, а земля дорогая. Понимаешь?.. Они уже не в первый раз приезжают.
О, так вот кем были эти парни?..
— Хотят землю, значит, выкупить?
Алина коротко кивает, и принимается по третьему кругу натирать эту бедную тарелку.
— Так в чём проблема? — не понимаю. — Продайте вдвое дорого, а на эти деньги «Клевер» в другом месте откроете. Ну, можешь и название сменить, если хочешь.
В ответ Алина смотрит на меня так, словно ужаснее слов в жизни своей не слышала. Кажется, даже побледнела немного, а слизистая как-то странно увлажнилась. Развернулась и молча отправилась принимать заказ от только что прибивших посетителей. И я только тогда вспомнила, что «Клевер» - кафе её умершего отца.
Упс.
Надо будет извиниться. Неловко вышло.
— Давай сюда! — вдруг влетает в ухо разъярённое шипение! Я бы даже сказала – бешеное, будто цербер с цепи сорвался и готов разорвать меня в клочья!
О, да это Выскочка в цербера превратился? Вот так перемены! Новый приступ бешенства накрыл?!
Аж смотреть на него страшно, честное слово! Волосы дыбом, челюсти скрипят от злости, играя желваками на скулах, брови сдвинуты к переносице, на виске опасно пульсирует жилка, говорящая о крайней степени напряжения (или бешенства), а взгляд ненавистью по самому сердцу бьёт!
— Да что не так? — поднимаюсь на ноги, так чтобы между нами остался барный стул (на всякий случай). Смотрю на него во все глаза, пытаюсь выглядеть дерзко, а внутри всё в жалкий ледяной комочек сжимается и дрожит от обиды. Ведь на этот раз я точно ничего плохого не сделала! Уверена!
— Сюда давай, сказал! — одним резким движением, вырывает у меня из руки мамину расписку и ни секунды не раздумывая разрывает её на мелкие кусочки, отправляя в воздух салют из бумажек.
Выдерживает паузу, будто окончательно меня запугать пытается, взглядом насквозь прожигая моё ошарашенное и совершенно сбитое с толку лицо, а затем хватает за руку и силой тащит к двери, так что едва ноги успеваю передвигать.
— Да ты чего?!! — кричу на весь зал кафе ему в спину; горький ком вмиг вырастает в горле, слёзы обиды душат. — Что на этот раз?! Что я тебе сделала?!
— Достала меня!!!
Выталкивает меня на улицу, но почему-то не в лицо смотрит, а куда-то за мою спину, где оказывается, подпирая фонарный столб задом, стоит незнакомый парень и, стоит мне обернуться, тут же подмигивает.
— Тебе чего?! — рявкает на него Митя.
— Да так, — парень расслабленно пожимает плечами. — Жду тут кое-кого.
Вижу, как взгляд Мити суровеет ещё больше, но парень у столба его больше не интересует…
— Проваливай, — шипит он мне утробно и так, чтобы только я слышала. — Чтобы я тебя больше не видел. Ни в кафе, ни на уроках музыки! Ясно?..
Молчу.
Молчу просто потому, что стоит сказать хоть слово, и из глаз мощным напором брызнут слёзы.
— ЯСНО?!
Приходится просто кивнуть. А затем ещё несколько одних из самых ужасных минут в своей жизни тупым взглядом пялиться на закрывшуюся за спиной Мити дверь «Клевера», и давить… душить в себе эти проклятые слёзы!
Потому что не заплачу. Нет. Только не в этот раз. И только не из-за какого-то кретина! Все они кретины!
{«Да пошли вы все к чёрту! Переживу! Справлюсь!» }
Снова.
ГЛАВА 12
Оказывается, спортивный зал может стать отличным местом, если мысли в твоей голове похожи на огромный рой пчёл, от предательского жжения в глазах нужно срочно избавиться, а злость внутри вот-вот перевалит за отметку «Не подходи. Убьёт!».
Во-первых, в спортивном зале настолько шумно, что «пчёлы» волей-неволей по очереди выпархивают из головы, как по команде,- одновременно с громкими ударами мячей о деревянный пол. Во-вторых, в зале столько народу, что я ни за что на свете не позволю себе разрыдаться у них на глазах, шакалам на радость. Ну а в-третьих, я не полная идиотка, чтобы срывать злость на ком-нибудь из этих «шестёрок», которым только повод дай настучать на меня Мымре. А той сейчас вообще особого повода не нужно, чтобы записать меня на ещё какое-нибудь внешкольное занятие. А лучше – сразу на все! Так я сдохну быстрее!
Боже… Как я докатилась до всего этого?..
Тихонечко выдыхаю, откидываюсь затылком на стену и прикрываю глаза, слушая, как физрук начинает делить учеников на команды. И, кстати, судя по всему, занятия по волейболу посещают не только школьники из старших классов, но и некоторые куда более зрелые личности, - лет за двадцать пять эдак.
Физрук, к моему удивлению, оказался тем ещё пофигистом, так что на заявление о том, что у меня болит голова и я здесь – на скамеечке тихонько посижу, а потом домой потопаю, лишь развёл руками, буркнул что-то вроде «Лучше утонуть в жире, чем разбиться о кости, да?», и оставил меня в покое.
А Женя говорила, что Виталюша, - как все называют физрука, - большой борец с лишним весом, и даже на уроках физкультуры, полненьких девчонок заставляет наматывать вдвое больше кругов, кичась тем, что однажды они скажут ему спасибо.
На данный момент, я готова сказать Виталюше спасибо просто за то, что позволил сидеть в сторонке и мысленно проклинать Выскочку за то, что тот оказался куда большим мудаком, чем казался изначально.
Чёрт, а ведь ещё сегодня утром я была уверена, что он нравится мне.
Нравится? Мне?.. Серьёзно?..
Боже… сегодня утром я была так глупа.
Пусть подавится моим телефоном! Да, пусть оставляет его себе в оплату долга! Да пошло оно всё! Вот прям всё и в одном направлении!
— И почему я вообще из-за этого психованного переживать должна?
БАХ!
Даже понять не успела,
