Молчу. Тяжело сглатываю и придумываю, как бы незаметно уйти от этой темы.
— Было, или не было?!! — орёт взбешённо, и мне в лицо ударяет запах сигарет, отчего сразу поморщиться выходит.
— Было, — тихонько отвечаю, но взгляда и не думаю отводить.
— Ну вот, — хмыкает. — А за косяки свои нужно отвечать, согласна? Мне вот вообще больше всех надо с вами – малолетками разбираться! Но сеструха – это ж кровинушка моя, а когда кровинушку обижают… можно и это… глотку вспороть.
Подмигивает, а в следующий миг делает резкий выпад рукой и пальцами меня за горло хватает, до боли в затылке вжимая в ствол дерева.
— Мордашка красивая, сиськи, что надо, задница отпад, а мозгов вот ни хрена нет, — склонив голову набок делает заключения, впивается в меня глазами и губы облизывает. — Думать на кого наезжаешь надо, усекла?
Киваю. А вроде бы и нет. Всё на чём могу концентрироваться, это на дыхании, которое изо всех сил пытаюсь контролировать, ведь воздуха становится катастрофически мало, а сил, чтобы отдёрнуть от себя руку Стрелкова старшего, оказывается не достаточно.
— Перед сеструхой моей извиниться по-хорошему надо. И передо мной заодно. За то, что времени на тебя столько своего угрохал. Слышь? Я с тобой тут базарю! — Вторую руку мне под футболку запускает, в глазах вспыхивает грязная похоть…
И вот тут я делаю то, чего вопреки всему не должна была делать. Да лучше бы я сто раз извинилась перед всей их больной семейкой, чем выписала себе смертный приговор тем, что точно и со всей имеющейся у меня силы заехала коленом ровно между ног тому, кто всего минутой ранее угрожал мне вспоротой глоткой.
Идиотка.
Вопль полный запредельной боли уже спустя миг сменяется разъярённым кряхтением, а я в это время уже со всех ног мчусь прочь от больного на всю голову уголовника! Прочь, от приговора! Прочь, по тропинке, к школьным воротам, где надеюсь застать хоть кого-нибудь! Хоть кого-нибудь, кто окажется хотя бы немного адекватнее чудовища следующего по моим пятам!
— А-ну стоять, сука!!! — прокатывается по тёмной улице, но то ли кровь бурлит в ушах так сильно, то ли дыхание моё настолько громкое и частое, что позволяю себе думать, будто бы ор полный ярости звучит далеко, и мне удалось вырваться на свободу.
Ошибочно… было так думать.
Опрометчиво… было злить психа ещё больше.
— КУДАААА?! — влетает в самое ухо, и я плашмя лечу на твёрдую землю, так и не добежав до школьных ворот.
— Помогите! — удаётся жалобно всхлипнуть, и Стрелков одним резким движением переворачивает меня на спину, зажимает рот ладонью, и выглядит так, словно готов разорвать меня на жалкие кусочки. — Ну всё, цыпа, капец тебе!
«Ну всё, конец мне», — проносится в мыслях, и я практически успеваю заключить с собой сделку, что если выживу, то и ноги моей больше в этой школе не будет, как…
— Эй, ты что творишь?!! — мужской голос, что в следующую секунду разрывает пространство, кажется мне самым настоящим чудом света, а силуэту выросшему на фоне чёрного неба не хватает разве что белоснежных крыльев за спиной и золотистого свечения, - настолько прекрасным он кажется. Настолько невероятно прекрасным, что я успеваю позабыть о том, что происходит, о том, что на мне восседает разъярённый уголовник, о том, что сама смерть дышит в затылок, и даже о том, кого собиралась проклясть перед этой самой смертью… Потому что мой спаситель одним своим видом оказывается способен целиком и полностью овладеть моим вниманием, моими мыслями…
— Отпусти девушку! — А голос у него какой… Сильный, решительный, требовательный… Не проходит и нескольких секунд, как Стрелков оставляет меня в покое, резко вскакивает на ноги и будто бы пытается подобрать слова, прежде чем выдаёт самое банальное:
— Тебе чего?!
Незнакомец не отвечает. Бросив на Стрелкова взгляд полный укора, огибает его и протягивает руку мне, помогая подняться. Загораживает меня своей спиной, и пока я пытаюсь отдышаться, не разрыдаться в голос и унять тремор во всём теле, со знанием дела продолжает отчитывать Стрелкова, словно имеет перед ним неоспоримый авторитет.
— Давно за решёткой не был, а, Стрела? — спокойно, но поразительно уверенно в себе, без тени страха, или опасения в голосе. — Напомнить тебе, что такое следственный изолятор?
— Да ты это… Ты чего? — нервозно усмехается Стрела, и вот в его голосе я больше не слышу и капли прежней борзости. — Я ж это… Мы просто шутили, да, малая?
Никак не реагирую. Продолжаю сжимать пальцами ткань куртки своего спасителя и гоню прочь накатывающие слёзы.
— Ты ж папане не станешь доносить, а? — неуверенно посмеивается Стрела. — Я ж это… ничего не сделал. Эй, малая! Чего молчишь там?
— Пошёл вон отсюда! — отвечает за меня незнакомец, кивая в сторону. — И чтоб больше я тебя рядом с ней не видел!
— Дерьмо – вопрос, мажор… ну, в смысле – братан! Обижаешь.
— Вон пошёл! — повторяет твёрдо, и я слышу быстрые отдаляющиеся шаги Стрелкова и парочку его мрачных смешков.
«Даже по морде не получил. Легко отделался», — от обиды закрадывается мысль в голову, и я поспешно стряхиваю с глаз прорвавшие оборону слёзы, прежде чем взглянуть в лицо своего спасителя.
«Спасителя, — новой мыслью вспыхивает в голове. — Очередного… спасителя. Видимо, в этом городе мне суждено быть той, кого то и дело, то обижают, то спасают».
— Ты как? — словно дальними габаритами светит мне в лицо своей широкой белозубой улыбкой, и на душе вдруг немного легче становится.
Всё ещё дрожа всем телом, обнимаю себя руками покрепче и несколько раз киваю, давая понять, что не всё не так плохо, вроде соображаю.
Парень тяжело вздыхает и мягко опускает руку мне на плечо, ещё раз интересуясь, точно ли я в порядке и где болит. А если болит, то насколько сильно. Тут-то и узнаю в нём одного из «взрослых» парней в спортивном зале. Ну точно, один из тех кто со школьной скамьи давно успел вырасти.
{Видимо в волейбол уже наигрались.}
Со спортивной сумкой на плече. Одет опрятно. Симпатичный, светловолосый, с правильными чертами лица и высоким подтянутым телом. Ещё и смелым оказался.
«Ну, или смелым оказался просто потому, что папа какой-то там авторитет.»
«Боже, Крис, нашла время быть язвой!»
— Спасибо, — благодарю невнятно.
— А ты меня извини,
