У озера Лерна — одного из врат в преисподнюю — Аид разместил ГИДРУ, еще одно исчадие Тартара и Геи. Я уже говорил о кошмарных мутациях, какие случаются в парах у чудищ, и разница между Кербером и его сестрицей Гидрой — показательный пример. С одной стороны, пес с более или менее сообразным количеством голов — тремя — и изящным змеиным хвостом, каким можно вилять, а с другой — его сестра, многоглавая водяная тварь, которую почти невозможно убить. Отрубишь одну голову — она отращивает еще десять на том же месте.
Вопреки этим зоологическим непотребствам Аид пока был спокойным краем, и правил им бог, которому почти нечего делать. Чтобы в аду стало поживее, нужны были смертные. Созданья, которые умирают. А потому оставим Аида на некоторое время, пусть сидит на своем хладном адском троне и супится, столь же негостеприимный, ледяной и далекий, как планета, носящая его имя[62], и втайне клянет судьбу, что подарила власть над морями его ненавистному братцу.
Посейдон
Посейдон — совсем не такой бог, как Аид. Он бывал груб, буен, тщеславен, капризен, непоследователен, беспокоен, жесток и непостижим, как и океаны в его власти. Но бывал и предан — и благодарен. Подобно своим братьям и некоторым сестрам, он тоже склонен был к неутолимой похоти, глубокой духовной любви и всем остальным чувствам в промежутке. Как и все боги, он жаждал обожания, жертв, послушания и восхваления. Один раз друг — друг навеки. Однажды враг — враг навсегда. И Посейдон стремился к большему, чем огненные жертвоприношения, возлияния и молитвы. Он не спускал алчных, завистливых глаз с самого младшего из братьев, того самого, который теперь представлялся «старшим» и «владыкой». Коли понаделает Зевс слишком много ошибок, Посейдон будет тут как тут — и сшибет его с трона.
Циклопы, сотворив для Зевса огненные стрелы-молнии, создали могучее оружие и для Посейдона — трезубец. Этой громадной трезубой острогой можно было нагонять приливную волну или закручивать водовороты — и даже сотрясать землю, за что Посейдон получил прозвище Колебатель Земли. Страсть к сестре Деметре вынудила его изобрести лошадь — чтобы впечатлить и ублажить Деметру. Страсть ушла, а лошадь навеки осталась для Посейдона священной.
В глубинах того, что мы ныне зовем Эгейским морем, Посейдон выстроил из кораллов и жемчугов громадный дворец, где поселился со своей спутницей АМФИТРИТОЙ, дочерью Нерея и Дориды или (по некоторым сведениям) Океана и Тефиды. Свадебным подарком Амфитрите от Посейдона стал самый первый дельфин. Амфитрита родила Посейдону сына ТРИТОНА, некое подобие русала, которого обычно изображают сидящим на собственном хвосте: он наигрывает, раздув щеки, на здоровенной морской раковине. Амфитрита, по правде говоря, была, похоже, довольно невыразительной, и мелькает в совсем немногих занимательных историях. Посейдон почти все время гонялся за совершенно неисчислимым сонмом красивых дев и юнцов; от первых он народил еще большую орду чудищ, полубогов и людей-героев, назовем лишь парочку — Перси Джексона[63] и Тесея.
Древнеримский эквивалент Посейдона — НЕПТУН, чья исполинская планета окружена лунами, среди которых упомянем Талассу, Тритона, Наяду[64] и Протея[65].
Деметра
Далее божественными обязанностями наделили Деметру. Волосы цвета зрелой пшеницы, кожа — как сливки, глаза — синее васильков; она была роскошно красива, будто греза, как и положено любой богине, за исключением… ну, вопрос о том, кто был самой красивой богиней, — вообще едва ли не самый трудный, коварный и в конечном счете чреватый катаклизмами.
Такой обворожительной была Деметра, что привлекла к себе непрошеное внимание обоих братьев — и Зевса, и Посейдона. Чтобы улизнуть от последнего, она превратилась в кобылу, а он, чтобы нагнать ее, сделался жеребцом. Плодом этого союза стал жеребенок АРИОН, выросший в бессмертного коня, наделенного волшебным даром речи[66]. От Зевса Деметра родила дочь ПЕРСЕФОНУ, чья история ждет нас впереди.
Зевс поручил Деметре ответственность за урожаи, а также даровал покровительство росту всего живого, плодовитости и смене времен года. Римляне звали ее ЦЕРЕРОЙ, и от этого имени происходит слово cereal[67].
Как и Гестия, Деметра — из тех божеств, что запечатлелись в людской памяти слабее, чем другие ее пылкие и харизматичные родичи. Но, как и царство Гестии, владения Деметры имели колоссальное значение для греков: храмы и поклонение ей продержались дольше посвященных более броским с виду богам. Одна замечательная история о Деметре, ее дочери и боге Аиде поражает воображение, насыщена событиями, многозначительна и правдива.
Гера
Гера выбралась из Реи предпоследней[68]. Эпитеты, применяемые к Гере по сей день, — «гордая», «властная», «ревнивая», «высокомерная» и «злопамятная». В искусствоведческих разговорах ее частенько награждают тремя неприятными эпитетами с составной частью «-обрáзная»: «статуеобразная», «рубенсообразная» и, по ее римскому имени, «юнонообразная».
Судьба и память поколений оказались к Владычице небесной жестоки. В отличие от Афродиты или Геи у Геры нет планеты, названной в ее честь[69], и ей приходится мириться с репутацией богини скорее реактивной, чем активной, а все — из-за беспутности ее мужа-брата Зевса.
Вольно ж нам относиться к Гере как к тирану и зануде — ревнивой и подозрительной, скандалистке и брюзге, самомý воплощению сердитой бабищи (так и воображаешь себе, как она мечет фарфоровые статуэтки в бестолковых клевретов), что настигает своим злобным возмездием нимф и смертных, которые ей не угодили — спалили недостаточно животных у нее на алтаре или, что хуже всего, совершили преступление, сойдясь с Зевсом (желали они того или нет, она никогда не прощала их и злиться могла не одну жизнь подряд). Но при всей ее несомненной заносчивости, спеси, зашоренной приверженности иерархиям и нетерпимости к яркому и дерзкому — архетип многих тетушек в литературе и вдовствующих герцогинь в кино[70] — занудой Гера уж точно не была. Свирепость и решимость, с какими она шла против бога, способного испепелить ее одним ударом молнии, показывают и уверенность в себе, и отвагу.
Я ее очень люблю; и пусть в ее присутствии я, несомненно, заикался бы, краснел и судорожно сглатывал, она всегда найдет во мне приверженного поклонника. Гера придавала богам стать, вес и бесценное свойство, которое римляне именовали аукторитис[71]. Если из-за этого кажется, будто Гера портит всю малину, что ж, иногда малину необходимо портить, а детей отзывать из малинника в дом. Ее владения — супружество, а животные, которые
