– Мне приснилось, что я вижу его на утесе, – сказала Фрэнки.
– Повезло.
– Он не упал. Он прыгнул. В моем сне.
– Может, он и в самом деле прыгнул.
– Пэм, не надо так, – попросила Фрэнки.
– Ты говорила, что спасатели не сказали ничего конкретного. Свалился он или прыгнул, какая нам разница? Конец один. Его нет. А знаешь что? Я совсем не скучаю по нему.
Фрэнки мгновение колебалась.
– Я тоже.
– Ладно, – сказала Пэм, – давай забудем этого ублюдка и не будем обсуждать его каждый раз, когда мы вместе.
– Извини. Меня все это продолжает мучить.
Фрэнки встала. Она не допила кофе, но ей очень захотелось побыстрее оказаться в рабочем кабинете. Там она всегда чувствовала себя в безопасности, именно там ощущая, что ее жизнь имеет смысл. Плюс Фрэнки не сомневалась, что там ее ждут сообщения. Пациенты наверняка видели новости, и теперь ими владеет страх.
– Как ты думаешь, я плохой человек? – спросила она.
Взгляд Пэм стал острым, как нож.
– Я сама однажды задала тебе тот же вопрос. Помнишь? У меня была передозировка, и я едва не померла. И во второй раз попала в реабилитационный центр. Папа категорически отказывался навещать меня. Я плакала, потому что мне очень нужен был отец, а его у меня не было. Я тогда спросила тебя, действительно ли я такой плохой человек.
Фрэнки прикрыла глаза.
– Помню.
– Ты ответила, что плохих людей не бывает, – продолжала Пэм. – Есть только плохие воспоминания.
Глава 19
Фрост дал послушать песню Люси.
Было утро воскресенья. Они сидели на скамейке на территории Южного рынка. Шак через дверцу своей переноски слизывал сироп с блинчика, которым угостила его Люси. Наверху, по эстакаде трассы 101, с оглушающим грохотом неслись машины. Каменное здание парковки на противоположной стороне улицы вызывало ассоциацию с тюрьмой. Притягательность Южного рынка заключалась в еде, а не в окружающей обстановке.
Фрост увеличил громкость и положил телефон между ними. Запела Кэрол Кинг. Пела она «Соловья».
– Узнаешь? – спросил Фрост.
– Конечно, я знаю ее. – Люси качала головой в такт музыке, но вдруг ее лицо омрачилось от неприятного воспоминания, а губы плотно сжались. Она закрыла глаза и хрипло, учащенно задышала. – Подожди, так эта же песня играла по радио в тот вечер, – сказала она. – Она звучала, когда Бринн…
Фрост кивнул.
– Извини. Я так и предполагал, но хотел убедиться.
– А причем тут это? – спросила Люси.
Истон взял телефон, нашел то видео со свадьбы, где Моника Фарр выстрелила себе в голову, и показал его Люси – не для того, чтобы она увидела стрельбу и суматоху, а чтобы послушала звуки на заднем фоне.
Сквозь крики было слышно, что играет та же мелодия.
– О боже, – выдохнула Люси.
– То же самое случилось вчера вечером в баре в Тендерлойне, – продолжал Фрост. – Звучала та же песня. И у еще одной женщины случилось психическое расстройство. Она выбежала на улицу, и ее сбила машина.
Люси оттолкнула его телефон, как будто он был горячим.
– Мерзость какая.
– Знаю.
Некоторое время они молчали и ели блинчики, приготовленные Дуэйном. Фрост видел брата в окне вагончика. К нему выстроилась очередь человек в двадцать, жаждавших откушать знаменитых воскресных блинчиков из бананов и гранолы со сладким соусом из кленового сиропа и хойсина. Люси тоже заметила Дуэйна, подняла вверх блинчик и крикнула:
– Потрясающе!
Дуэйн, одетый в белую поварскую форму, сложил ладони перед грудью и слегка поклонился. Покупатели у вагончика зааплодировали.
– Вы с братом не сильно похожи, – сказала Люси.
– Ты так думаешь? Забавно, потому что большинство сразу же распознаю́т в нас братьев. Но я согласен. Я тоже не вижу сходства. Ведь я значительно красивее его.
Люси улыбнулась.
– Вот тут ты прав.
– Вот с Кейти мы были похожи, как близнецы, – продолжал Фрост.
– У тебя есть ее фотография?
Фрост, набрав комбинацию из цифр, разблокировал телефон и показал Люси экран ожидания, обоями для которого служил снимок его самого и сестры. Фотография была сделана в замечательный летний день, в Алькатрасе. Фрост и Кейти стояли на фоне города и Залива, а над ними простиралось бескрайнее небо Калифорнии. Кейти положила голову Фросту на плечо, ее светлые волосы отливали золотом в лучах яркого солнца.
– Ого, она была красавицей, – сказала Люси. – Да, верно, вас двоих точно можно принять за близнецов.
– Спасибо.
Шак дернул лапой дверцу переноски, требуя еще угощения. Люси намазала ему на розовый нос капельку сиропа, и он быстро слизнул его. Истон поймал себя на том, что таращится на девушку, и понял, что она заметила его взгляд. Ее щеки залил румянец. Внимание Фроста было ей приятно, хотя и смущало ее. Она покосилась на инспектора и быстро отвела взгляд. Фрост узнал признаки, указывающие на то, что отношения с другим человеком могут вот-вот перерасти в нечто более глубокое. Взгляд Люси как бы посылал ему романтическое приглашение: приди и завоюй меня.
Одного Истон не мог сказать Люси: что в ее обществе он испытывает совершенно другие эмоции. Что он тоскует по своей младшей сестренке. И что когда она рядом, Кейти не кажется такой далекой.
– У меня была причина для того, чтобы ты узнала о песне, – сказал он.
Люси вздохнула, разочарованная тем, что он перевел разговор с личной темы.
– Чтобы напугать меня до смерти?
– Ну в некотором роде. Все эти смерти не были случайными. Музыкальной машиной в баре можно управлять через приложение в телефоне, и вчера кто-то взломал его, чтобы запустить эту песню. Я звонил диджею, который занимался музыкой на свадьбе, где умерла Моника Фарр. Он сказал, что кто-то из толпы попросил поставить «Соловья».
– А что насчет Бринн? – спросила Люси.
– Некто прислал сообщение с запросом на страницу радиостанции в «Фейсбуке». Взгляни.
Фрост сохранил это сообщение в памяти своего телефона и сейчас показал его Люси. Увидев имя отправителя, она наморщила свой нежный лобик.
– Ночная Птица? – спросила она.
– Верно. Это имя говорит тебе о чем-нибудь? Ты уже слышала его?
– Нет, никогда. А что это значит, Фрост?
– Это значит, что все, что произошло с Бринн и другими женщинами, было спланированным убийством. Кто-то сделал их своей мишенью.
– Вот теперь ты и в самом деле напугал меня, – сказала Люси.
– Сожалею, но дело обстоит именно так. Помнишь, о чем мы говорили вчера? О том, что ты собираешься к Франческе Штейн. Я не хочу, чтобы ты к ней шла. Не сейчас. Поэтому-то я и попросил тебя о встрече. Я думаю, тебе стоит отменить визит.
Люси задумалась, но потом помотала головой.
– Я иду туда, чтобы выяснить как можно больше. А на лечение я пока соглашаться не буду.
– Это слишком опасно, Люси. Во всяком случае, в настоящий момент.
– Я понимаю, о чем ты. Но знаешь что? Мне до смерти надоело бояться. Мне противно от всего того, что происходит со мной, когда я пытаюсь пройти по мосту. Доктор Штейн помогла Бринн.
