Я не оружие! Слова у меня в голове превратились в плач, горький и безнадежный. Я слышала, что Тирас придвинулся вплотную, но так и не ощутила прикосновения. Я была благодарна ему за это. Если бы он до меня дотронулся, я бы точно сломалась.
— Я никогда не хотел быть королем. Но я тот, кто я есть. Наши желания ничего не значат, — повторил он.
Я наконец подняла голову и заглянула ему в лицо, искаженное бесконечным страданием. Ты ошибаешься. Только желания и имеют значение.
— Почему? — пробормотал он, уставившись на меня.
Потому что без желания все превращается в обязанность. У меня задрожали губы, и я поспешно сжала их, словно это могло заставить замолчать и мысли. Тирас надавил подушечкой большого пальца мне на нижнюю губу.
— Ты желаешь меня?
Я отпрянула, сопротивляясь подспудному желанию — странной нужде, которая зародилась где-то в глубине живота и стремительно охватывала все тело. Глаза Тираса вспыхнули, дыхание сбилось. Мне оставалось лишь гадать, какое слово я так неосторожно ему подарила. Я попыталась обогнуть короля, но он преградил мне путь и легко оторвал от земли — одна рука придерживает за спину, другая покоится под бедрами. Затем он вернулся к шкурам, на которых спал, и опустил меня на них.
Это не моя обязанность. И не мое желание.
— Это и то и другое, — ответил Тирас, и у меня свело зубы от его наглости.
НЕТ.
— Да.
Похоть — это еще не желание. Любая другая женщина с радостью ее удовлетворит. Но не я.
— Ты хочешь меня. Я слышу это. Я чувствую это.
Наши желания ничего не значат, — парировала я его собственными словами. — Возможно, я твое оружие. Но не твоя королева.
Тирас присел на корточки и сложил руки на бедрах, разглядывая меня в упор.
— И не хочешь ей стать?
С чего бы мне хотеть?
— Большинство женщин хотят.
Я не большинство.
— Тебя не прельщает власть? Богатство?
Власть — кратчайший путь к смерти. Король задумался, но тут же нашелся с ответом.
— А как насчет восхищения?
Чьего восхищения?
— Благодарного народа, разумеется.
И за что же они будут мне благодарны? Ты ведь не собираешься рассказать им про мой дар?
— Нет, — признал Тирас. — Это их скорее напугает.
Я устало покачала головой.
— Чего ты хочешь, Ларк? — внезапно спросил король с такой мягкостью, что мне захотелось завернуться в его голос, как в одеяло.
Вместо этого я отстранилась и, уставившись в потолок, наглухо закрыла разум и сердце. Я не собиралась делиться с ним своими сокровенными желаниями и мечтами. Они принадлежали мне и только мне.
— Ты не расскажешь? — В голосе Тираса звучало искреннее огорчение.
Я вздохнула и постаралась сменить тему. Будь моя воля, я бы отдала тебе свою силу. Власть над словами. Обменяла бы ее на твою способность Перевертыша и превратилась бы в настоящего жаворонка. Улетела бы далеко-далеко, свила гнездо на самой вершине дерева и пела бы там дни напролет. Летала и пела, вот и все. Если бы я была птицей, люди не могли бы меня разочаровать. Я бы их вообще не замечала. У меня в голове остались бы только четыре слова — спать, есть, летать, петь. Более чем достаточно.
Тирасу хватило дерзости расхохотаться.
— Маленькая лгунья. Тебе этого было бы недостаточно. — Король лег на меха рядом со мной и, приподнявшись на локте, заглянул мне в лицо. Сейчас он был так близко, что горячее дыхание щекотало кожу. — Твои волосы отливают серебром. Это странно, потому что вообще-то они каштановые. Но не сейчас.
Его охватило смущение. Смущение и что-то еще. Я прислушалась, не в силах поверить слову, которое исходило от его тела. Жажда. Жажда? Чего же он так страстно хотел? Мне хватило ума не поверить, что объектом его жажды была я.
Моя мама называла их пепельными.
— Пепельные. — Тирас пропустил между пальцами одну длинную прядь, и его жажда передалась мне.
— Чего ты хочешь, Ларк? — спросил он снова. На этот раз его безмолвное желание было столь пронзительным, что пробило брешь в моей кольчуге. Он что-то от меня скрывал — что-то, о чем я пока не догадывалась.
Я хочу быть желанной. Он оцепенел, и я поняла, что произнесла это вслух. Впустила его внутрь. Совсем чуть-чуть. Он был так близко, а моя жажда так оглушительна.
— Я хочу тебя, — сказал Тирас отрывисто.
Нет. Ты во мне нуждаешься. Я тебе полезна. Это не одно и то же.
— Я хочу, чтобы ты была моей королевой.
Из меня выйдет ужасная королева.
— Я могу научить тебя всему, что нужно. Могу научить, как меня порадовать.
Я вздрогнула и поднялась с мехов. Я вообще не должна была на них ложиться. Меня переполняла злость: на себя — за нечаянное признание, на него — за то, что он решил, будто меня следует учить таким вещам. Тирас встал следом. Я быстро обернулась и выставила перед собой руку, не подпуская его близко. Верхнюю половину лица короля скрывали тени, но на губах, невольно притягивая мой взгляд, лежал лунный блик. Я снова вздрогнула.
Зачем мне этому учиться?
— Затем, что ты, по твоим же словам, понятия не имеешь, как быть королевой. Затем, что я король. И затем, что это твой долг — меня радовать.
Я рассмеялась, хотя сейчас мне больше хотелось завыть на толстую ленивую луну, чей округлый бок маячил в проеме шатра. А сейчас я тебя, значит, не радую? Тирас подошел вплотную и, обвив мою талию руками, без предупреждения оторвал от земли — так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Я не могла понять, что означает его черный взгляд, но чувствовала печаль, наполнившую воздух между нами.
Может, это я научу тебя, как меня порадовать, — насмешливо заявила я, стараясь не поддаваться испугу, хотя он
