— Чему жаворонок может научить орла? — хмыкнул Тирас.
Все его тело — от крепко сжимающих меня ладоней до блеска темных глаз — излучало вызов. Орел не умеет петь. Это было единственное, что пришло мне в голову. Губы короля изогнулись.
— А мой жаворонок не умеет говорить.
Я не твой жаворонок.
— Мой.
Он притянул меня ближе, и я ощутила разряд от пальцев ног до самого сердца — разряд, который через мгновение отразился и в глазах Тираса. Дистанция между нами исчезла. Теперь он почти баюкал меня на весу, перебирая одной рукой длинные пряди.
— Мой, — повторил он и так нежно коснулся губами моих губ, что я даже не сразу это ощутила.
Ласковые, пытливые прикосновения странным образом не вязались с болью в затылке — от властно зажатых в кулаке волос. Мой. Я не знала, откуда взялось это слово — из его поцелуя, мыслей, а может быть, моего собственного разума, — но я охотно проглотила его, и оно укоренилось где-то в животе, там, где расцветали, сливаясь воедино, желание и потребность.
Этот поцелуй оказался совсем не похож на первый. Тирас по-прежнему брал, даже завоевывал, но теперь к силе примешивалась щемящая сладость. Сладость, которой я от него и хотела, по которой и тосковала, сама не зная того. Жажда. Над нами снова воспарило это слово, и на сей раз я распробовала его как следует. У него оказался вкус короля — прекрасного, пугающего и порой приводящего в ярость мужчины, который вторгся в мою жизнь и начал освобождать мои слова.
Он вновь потянул меня за волосы, заставив посмотреть ему в лицо, словно хотел сообщить что-то невероятно важное.
— Ты будешь моей королевой.
Значит, я тебя все-таки радую? — подразнила я Тираса, хотя сейчас мне хотелось только одного — чтобы он вернулся к поцелуям.
Он недоверчиво рассмеялся.
— Нет, ты не жаворонок. Ты огромная завывающая гарпия.
Достойная партия для орла.
— Ты будешь моей королевой, — настойчиво повторил он, опуская меня на ноги и чуть отстраняясь, словно вопрос был закрыт.
Я на мгновение почувствовала себя обесчещенной, пока он пальцем не приподнял мой подбородок и не заглянул в глаза в ожидании ответа.
— Ларк?
Я не смогла сказать «нет». Я слишком сильно этого хотела. Он был прав. Я лгала. Я бы никогда не удовольствовалась жизнью простого жаворонка. Тирас сломил меня. Он поселил во мне желание стать орлом. Я покорно опустила голову, изо всех сил сдерживая кипевший внутри восторг. Я дам ему свое согласие, но никогда не позволю узнать, каким ликованием наполнилась при этом моя душа.
Да, Тирас. Я буду твоей королевой.
* * *Мы пробыли в Килморде еще две недели — искали уцелевших вольгар, все дальше продвигаясь на север. Я сидела перед Тирасом на спине Шиндо и призывала птицелюдей маленькими группами — только чтобы увидеть, как они заглатывают приманку и гибнут под десятками мечей. Когда я принималась оплакивать убитых вольгар, Тирас отвозил меня в поля, усеянные костями, или в одну из деревень, которые теперь населяли только разжиревшие на человеческих останках крысы.
— Если мы не убьем их, они продолжат сеять смерть, — напоминал король.
Я слушала и верила, но это не избавляло меня от болезненных приступов вины. Мы день за днем очищали от вольгар холмы и долины северных оконечностей Джеру, хотя случались перерывы — порой несколько часов, порой двое суток, — когда Тирас покидал нас, растворяясь в небе. Буджуни заметил его отсутствие на вторую неделю. Я ехала на Шиндо вслед за Келем, который патрулировал уже избавленные от птицелюдей области. Буджуни трусил следом — верный слуга, не знающий устали.
— Где он, Птичка?
Кто?
— Король, простофиля! — рявкнул тролль, рассерженный моей непонятливостью. — Ты же знаешь, о ком я. Хорошо, поясню: мужчина, в которого ты влюбилась по уши и теперь выглядываешь его за каждым кустом.
Я в него не влюбилась.
— Ну-ну.
Он сделал мне предложение. Буджуни запнулся о собственную ногу. А вскочив, разразился такими аплодисментами и криками восторга, что на нас начали оглядываться ехавшие впереди воины. Шиндо раздраженно заржал, и я похлопала его по холке. Тролля было решительно невозможно унять.
— Ты гляди-ка! А он не так глуп, — захихикал Буджуни и от переизбытка чувств выкинул пару коленец, так что Шиндо воззрился на него с недоумением.
Я ему полезна.
— Вот оно что. — Буджуни перестал плясать и склонил голову к плечу. — А он тебе полезен, Птичка?
Вопрос застал меня врасплох. Я не сразу нашлась с ответом. Был ли полезен для меня Тирас?
— Он тебя освободил, — мягко напомнил Буджуни. — Уже кое-что.
Он меня похитил!
— Верно. Но и освободил тоже, признай.
Он научил меня читать… и писать.
— И принял твой дар.
Он меня использует.
— Вижу, это не дает тебе покоя. Но почему? Чтобы тебя использовать, не обязательно на тебе жениться. Он король. И может взять все, что ему заблагорассудится.
И часто так и делает.
— Он знает твой секрет… А ты знаешь его?
По лицу Буджуни расплылась хитрая улыбка, и я вспомнила, с чего начался наш разговор. Я медленно кивнула.
Да. Я знаю его секрет.
— И знаешь, куда он исчезает?
Да. А ты?
— Он очень осторожен. Но Буджуни ловок. И любопытен.
И всегда меня защищает. Тролль кивнул.
— Что есть, то есть.
Если ты сам все знаешь, зачем спрашиваешь?
— Потому что ты его любишь. И я хочу, чтобы ты понимала, кто… и что он такое.
Я не стала возражать. Буджуни был еще упрямее меня. Если он убедил себя в моих чувствах к королю, спорить было бесполезно.
— Ты боишься его, Птичка?
Нет. На этот раз Буджуни лишь молча кивнул. Я подстегнула коня.
