— Да что вы, Герман Сергеич, не нужно. Я всё понимаю. Я же вижу, как вам тяжело. Просто… не знаю, чем могу вам помочь.
— Надо не мне помогать, надо дела делать. Завтра и начнём. Но сперва мне нужно будет… закрыть свою нынешнюю жизнь. Это не займёт много времени. Так. Теперь что касается тебя. Если не хочешь отправляться в Штаб, сегодня можешь переночевать тут. Маринке я скажу, что тебе далеко ехать. Она не будет против, не сегодня. А завтра выйдем вместе, но я отправлюсь на работу, а ты…
Я задумался. Куда ж мне тебя деть-то, а, Мастер Иллюзий?
— Да я, Герман Сергеич, могу просто по городу побродить, чтобы вам не мешать…
— «По городу побродить», — передразнил я. — Конечно можешь, а то как же. Но мне такой вариант отчего-то не очень нравится. И чего бы тебе в Штаб не отправиться? Нет, серьёзно. Всё равно рано или поздно ты туда попадёшь, со мной или без меня. Понимаешь, пока что я для тебя — единственный знакомый Дух. А ведь нас не так уж и мало. Конечно, Старшим Духам до популяции людей далеко, но ведь мы не количеством берём, а опытом, которого за миллиарды миролюдских лет накопилось более чем достаточно. Да, пожалуй, тебе нужно в Штаб. И не спорь со мной, пожалуйста. Ты должен быть официально представлен Великому Магистру Ордена Радуги, тебе должна быть официально присвоена Каста, и вообще весь этот официоз, вся эта бюрократия… А что поделать? Так что давай, решай: сегодня туда отправишься или завтра? Для Потусторонья разницы нет, учти. Времени у нас сколько, одиннадцать? Нормально. Марина ничего не заподозрит, всё в порядке вещей. Безусловно, было бы правильнее, если бы я лично представил тебя Великому Магистру, но у меня нет на это времени. Поэтому я отдам приказ Ват-У. Это знаешь, кто? Это, Валь, Кошка, Белая Королевская Кошка, весьма важная особа. Но так как Кошачий Мир, он же Колыбель, находится под патронажем Ордена Радуги, а сами Кошки — бывшие Духи, то она всё равно у меня в подчинении, потому что я отношусь к Первой Касте, а она — ко Второй. Интересно, куда Магистр определит тебя. Это ведь раньше Каста по номеру рождения присваивалась, сейчас-то, говорят, по способностям…
Всё это время Валя молча ждал, пока я закончу свой монолог. Когда я наконец умолк, он сказал:
— Думаю, вы уже всё решили, верно? Насчёт меня, я имею в виду. Так что отказываться или соглашаться нет смысла. Как скажете, так и будет. Кроме того, я ведь тоже ваш подчинённый, не так ли?
— Официально — нет, пока нет. Но это, конечно, вопрос времени… Ладно. Раз у нас с тобой пошёл такой разговор, отправишься сейчас. Только вот наберу номерок…
Я снял трубку.
— Говорит Гермес.
— Да, Милорд? — отозвалась на том конце Кошка-диспетчер.
— Сообщи там, что прибывает Первый Претендент. Инициация прошла успешно… Хотя, думаю, Великому Магистру об этом и без меня известно.
— Милорд велит прислать машину за Претендентом? — осведомилась Кошка-диспетчер.
— А почему бы и нет? Адрес, думаю, тебе известен.
— Так точно, Милорд.
— Тогда выполняй.
— Слушаюсь, Милорд!
Я опустил трубку на «рога» и посмотрел на Валю.
— Ну вот и всё, товарищ Звезда. Сейчас за тобой придёт машина… Думаю, уже пришла. Тебя отвезут в Штаб. Веди себя прилично, говори поменьше, слушай побольше. В разговоре с Великим Магистром прибавляй «Повелитель», с Кошками можешь особо не церемониться. Какую бы Касту тебе не определили, ты — мой личный протеже, а значит, находишься на особом положении. Ты не просто Дух, ты — первый Воин Радуги. Что это значит, тебе объяснит Великий Магистр. Ну, а если он не удосужится, тогда это сделаю я, но уже завтра. Вопросы?
Валентин улыбнулся и покачал головой.
— Вопросов нет.
— Вот и славно.
В этот момент зазвонил телефон. Я поспешно снял трубку.
— Машина подана, Милорд. Чёрная «Волга».
— Да ты что, серьёзно? — искренне восхитился я. — Во даёте! А я думал, иномарку пришлёте. Молодцом! Как тебя звать?
— Пуш-А, Милорд, Четвёртая Каста.
— Молодец, Пуш-А! Позже объявлю тебе личную благодарность.
— Спасибо, Милорд! Рада стараться!
— Ну всё, вольно. В смысле, отбой.
Трубка снова повисла на аппарате.
— Слыхал, да? Чёрная «Волга»! Совсем как в былые времена. Когда-то сам на такой катался, когда в «органах» служил. Прямо ностальгия. Нынешнее-то поколение подобными вещами не удивишь, а раньше такую машину издали примечали, даже без всяких опознавательных знаков. Знали и боялись, так-то… Ладно, это меня снова унесло куда-то. Всё, Валёк, выходим.
Я вышел из кабинета, он последовал за мной.
— Маришка! Валентин уходит!
Она вышла к нам — какая-то серьёзная, даже чересчур. Подошла к Вале:
— До свиданья, Валентин. Хотя мне кажется, что мы с вами больше не увидимся… У вас никогда такого ощущения не бывает? Знаете, вот смотришь на человека и понимаешь: всё, это в последний раз. Нет?
Он неопределённо пожал плечами:
— Может быть. Никогда об этом не думал. Спасибо вам за чай, Марина. Он был очень вкусным.
— Ну да… Не за что. Всего вам хорошего.
— До свиданья.
— Давай, Валькинштейн, — я крепко пожал парню руку. — Ещё увидимся. Спасибо, что заглянул. Не пропадай там, хорошо?
— Конечно, Герман Сергеевич. Не волнуйтесь, — он улыбнулся, набросил на плечи невесть откуда взявшуюся куртку (молодец, подумал я, на ходу схватывает) и, помахав нам рукой, вышел на лестничную клетку. Я дождался, пока за ним пришёл лифт, а потом закрыл дверь.
Марина молчала, и это молчание было тягостным.
— Его отец, Фима Вершинин, четыре дня как умер. На машине разбился насмерть, — сказал я, чтобы хоть что-то сказать. К тому же это была полуправда: Фима действительно разбился на машине, но это было ещё в девяностых.
— Мог бы не говорить. Я и так догадалась, что там что-то плохое.
Марина закуталась в шаль и теперь была похожа на нахохлившуюся птицу.
— Герман, давай ты завтра никуда не поедешь, а? — она посмотрела на меня так, что у меня внутри что-то оборвалось. Крепись, Кастальский, крепись.
— Ну что ты, милая, у меня же работа. Меня полковник Фёдоров со свету сживёт. Ты же знаешь, он
