Собственно, по такой скромной причине, как недостаток кадров и сложное время, у Мастера прибавилось работы. А еще Академия… почти каждый день Академия! Притом Мия вовсе не каждый раз в поле зрения, и сдвигов в отношениях никаких! Как смотрела испуганно, так и смотрит! Где вся бравада?! Она так бодро ему по лицу засветила в первую встречу! Хин даже порадовался, что в кои-то веки его не боятся. И на тебе! Эта туда же!
И все бы ничего… найди новую, соврати в виде шута и не парься. Но он уже заинтересовался. Да и нравилась ему эта рыжая умненькая девочка, очень нравилась, теплая была, нежная. Янтарная леди.
Хочется увидеть.
Не отказывать же себе в такой малости?
Телепортатор из самого Мастера был не особо хороший, но координаты ему это «ловить» не мешало, как и наполнять силой специальные камни. Да, это было несколько дольше, чем создавать переход самому, но не менее действенно и, на взгляд Леля, гораздо проще.
Через минуту в комнате Миямиль сгустились тени, и из них шагнул светловолосый мужчина в свободных штанах и распахнутом халате, обнажающем вполне рельефный, вопреки внешней худобе Хина, торс. Ну и да, белые тапки на ногах. Куда ж без них?
Лель осторожно приблизился к постели и с улыбкой взглянул на раскинувшуюся на простынях рыженькую. Красивая…
Лельер отметил, что сорочка сползает, сильно обнажая верхнюю часть груди, и на девушке наверняка нет белья. Он отвернулся, подойдя к камину, и посмотрел на заползшую на полешко сине-черную ящерку.
– Свободен.
Джар вспыхнул, растворяясь в синем огне, и спустя секунду Лель остался наедине со своим янтарным искушением.
Так! Посмотрел, пооблизывался, и домой, спать! Завтра занятие, там и можно начинать предпринимать какие-то шаги.
Слишком порывисто развернувшись, Лель нечаянно смахнул рукавом халата стопку тетрадей со стола на пол и, со вздохом присев, начал их собирать.
Поднимая последнюю, заметил, как из нее выскользнул белоснежный лист, кольнувший подушечки пальцев остаточной магией. Знакомой такой. Почерком знакомой. Так работают темные эльфы. Дроу.
А в окружении золотой девочки дроу только один. Которому почему-то хочется пообрывать загребущие руки по самые острые уши!
А когда Мастер, не удержав в узде любопытство, снял простенькую запретку и прочитал короткую переписку, желание оторвать наглому прохвосту хоть что-нибудь стало почти нестерпимым!
Свидание, значит. Завтра, в шесть вечера.
Посмотрим, ой посмотрим.
В синем взгляде, брошенном на безмятежно спящую лепрегномочку, уже не было нежности, царившей там недавно.
Лель скрестил руки на груди и почти неслышно сказал:
– Моя женщина. Мои вещи. Мои друзья. Я собственник в любом из этих направлений, господа.
Тени снова взметнулись, принимая в свои объятия феникса, и через мгновение ничего, кроме разве что чуть более ярко горящего камина да слишком ровной стопки тетрадей, не напоминало о том, что тут кто-то был.
И, разумеется, этому «кому-то» было глубоко все равно, что его предполагаемая женщина в святом неведении о том, что она уже чья-то. А незадачливый соперник не знает, кому решил перейти дорогу. Такие мелочи, право слово!
Вопреки обыкновению, утро у господина Хинсара началось неплохо. Будильник выполнил свою функцию и даже уцелел после этого подвига. Душ тоже вел себя примерно, и любимый балахон был на месте. Впрочем, его все равно пришлось оставить, так как сегодня в расписании Мастера значилось: «Охмурение рыжей лепрегномки – 1 шт.».
А для этого нужно быть немного в ином образе! Мы ведь не хотим, дабы прекрасная дама свалилась в обморок? Она и так постоянно к этому близка.
Как же было просто в облике шута! Ему спускалась и эксцентричность, и форма одежды, и слова. Да и вообще, он был, что называется, «милашкой». А девочки на таких ведутся с гораздо большим удовольствием, чем на худых мрачных типов, окутанных жуткими слухами.
Спустя минуту выбор остановился на классическом костюме-тройке. Жилет, брюки, и картину завершал камзол темно-стального цвета. На шею был повязан черный шелковый платок, сколотый булавкой с белым бриллиантом, а из шкафа извлечена трость с набалдашником в виде головы хищной птицы.
Мужчина застыл перед зеркалом, пытаясь сообразить, что в нем, красивом, не так. Ну, кроме все же не особо привлекательной морды лица.
– Зато я обаятельный… наверное, – задумчиво сообщил бывший шут в пространство и, дойдя взглядом до своих ступней, так же ровно продолжил: – Особенно в этих белых тапках.
Положение было немедленно исправлено, и вот Мастер покинул свой дом, прогулочным шагом направляясь к департаменту. Надо узнать, что с палачами.
В департаменте начальство не порадовали.
Расположившись в своем кабинете, Лель настроил большое зеркало и, задумчиво глядя на дрожащую поверхность, размышлял о том, что сейчас скажет.
Смерть так и не ответил, чем вызвал вспышку раздражения белого Мастера, и, порывисто вскочив, тот освободил энергию из телепортационного камня и вышел неподалеку от Зеленой Академии. Надо немного пройтись и подумать, все равно занятия скоро. Лель достал часы и невесело улыбнулся. Скоро… через полтора часа. И ему нечем заняться! Ему впервые за долгие годы нечем заняться. Вернее, для всего, чем он может заняться, это слишком короткий срок. Толку идти в лабораторию? Что он успеет?
Нет, в дознавательской Лельер Хинсар успел бы много…
Мрачная улыбка тут же сменилась досадливой гримасой.
Но кто же его туда пустит?!
Да сколько можно?! Какие бы подозрения ни были, чего бы они ни опасались, это не причина фактически изолировать от дел одного из ведущих деятелей! Посадили в «песочницу» – читай, в Академию, дали «игрушки» – читай, студентов, поманили «морковкой» – здравствуй, Миямиль! Ну да, еще такой факультатив, как вскрытия. Это его! Пытку! Вот интересно, а кто сейчас занимается допросами?
Бесит, раздражает… непонятно.
Или все только из-за того, что его стадия «затишье перед бурей» растянулась слишком надолго?! Этому есть объяснения!
И он не чувствует той темной удушающей волны, предшествующей приступам безумия, сейчас все нормально! Серебрянка мертва, в этом нет никаких сомнений, потому Лель успокоился. Мечта последних лет – собственноручно зарезать поганую дрянь – сбылась, потому Мастер Хин и на самом деле белый и пушистый! И даже почти не притворяется!
За невеселыми мыслями он подошел к Академии и, зайдя в вестибюль, приготовился к такой привычной и даже приятной реакции: страх, опасения, все шарахаются по углам! Красота!
Неожиданности последовали сразу. Вот прямо-таки с ходу. Попавшаяся на пути студентка-нага из его потока не удрала с визгом, а потупилась и, кокетливо стрельнув глазками, заправила за ухо прядку волос.
Лель уставился на нее едва ли не квадратными глазами.
Девушка улыбнулась и с каким-то странным придыханием пожелала доброго утра.
– Девушка, у вас болезнь дыхательных путей? – с некоторой опаской осведомился Мастер.
Нет, если бы Хин сейчас пребывал в облике шута, то диагноз был бы однозначным и, разумеется, не таким. Но сейчас-то он
