Именно это Кортес и боялся услышать. Он предпочитал думать об Элин самое худшее, чтобы убедить себя в том, что не испытывает к ней ничего, кроме сексуального влечения. Ее брат подтвердил то, что Кортес в глубине души знал давным-давно, и осознание собственной трусости вызывало еще большее отвращение к собственной персоне.
Он пристально посмотрел на своего зятя:
– Я даю тебе второй шанс только потому, что Элин боготворит тебя. Как ты собираешься расхлебывать эту чертову кашу, которую заварил с фондами банка?
– Обещаю, что решу эту проблему, – с присущей ему холодной напыщенностью ответил Джарек. – Я возмещу банку каждую потерянную мной копейку.
– И больше никаких рисков.
– А вот этого я обещать не могу, – пожал плечами Джарек. – Иногда риск необходим, если хочешь получить самое богатое вознаграждение.
Кортес вдруг подумал, что для него существовало только одно вознаграждение. Он был готов рискнуть всем, даже своим сердцем, чтобы у него появился шанс заполучить счастье длиною в жизнь.
Кортес быстро вскочил на ноги, вызвав изумленный взгляд Джарека.
– Мне тоже нужно кое с чем разобраться, – резко бросил он. – Я только надеюсь, что еще не поздно.
Шел сильный ливень. Теплая погода вдруг сменилась ужасной грозой, и Элин, которая находилась в винограднике без куртки, промокла до нитки. Она могла броситься в дом, чтобы укрыться от дождя, но у нее не было сил, поэтому она медленно брела по подъездной дорожке, низко опустив голову.
Накануне вечером она с замиранием сердца смотрела, как Кортес покидает Какмир-Холл. Элин пришла в бешенство из-за того, что он снова несправедливо обидел ее, поэтому перенесла свои вещи из спальни, которую делила с ним, в свою старую комнату.
Она вошла в дом и поспешила наверх, чтобы снять с себя мокрую одежду, но, войдя в гардеробную, замерла на месте, оторопело глядя на пустые вешалки.
– Я взял на себя смелость перенести твои вещи обратно в нашу спальню.
Элин резко развернулась и увидела Кортеса, прислонившегося к дверному косяку.
– Ты позволил себе слишком много, – вспылила она. – Кортес, я больше не хочу иметь с тобой дела. – Элин говорила правду, потому что любовь к нему разрушала ее.
Кортес подошел к ней, и ее потрясло угрюмое выражение его лица. Под его глазами пролегли темные круги, словно последние двадцать четыре часа он провел в аду.
– Элин, прости меня, – хрипло сказал он.
Она закрыла глаза, чтобы не видеть его осунувшееся лицо, которое обманывало ее, потому что давало надежду на то, что она все-таки была ему небезразличной.
– И ты прости меня, – прошептала она. – За то, что поверила, будто наш сумасшедший брак может быть успешным.
– Но он и был таким, пока я все не испортил.
Элин поежилась от холода и услышала, как Кортес чертыхнулся.
– Тебе необходимо принять горячий душ.
– Я приму его, когда ты уйдешь. – Она вскрикнула от неожиданности, когда Кортес подхватил ее на руки.
– Неужели ты не понимаешь? Радость моя, я никуда не уйду, – горячо заверил ее он, крепко прижимая к себе.
Войдя в их спальню, он направился прямиком в ванную. Элин пыталась оттолкнуть Кортеса, когда он поставил ее на ноги и начал снимать с нее промокшую насквозь футболку. Но ее тело дрожало от сладкого удовольствия, которое приносила близость Кортеса, и у нее не было сил сопротивляться, когда он стянул ее джинсы и расстегнул ее бюстгальтер. Ее соски предательски торчали, и она не смела посмотреть Кортесу в глаза, чтобы не увидеть в них ядовитую насмешку.
– Как ты могла не знать, что я люблю тебя? – срывающимся голосом спросил он.
У Элин гулко забилось сердце, когда она открыла глаза и увидела напряженный взгляд Кортеса. Но она боялась поверить его словам.
– Не смейся надо мной, – сдерживая рыдания, ответила она. – Ты уехал и бросил меня. – Элин тяжело сглотнула, когда Кортес с небывалой нежностью вытер слезы, бегущие по ее щекам.
– О, Элин, любовь моя. Как ты могла не видеть, что я обожаю тебя, мой невинный ангел, сердце мое, когда я говорил тебе об этом каждый раз, занимаясь с тобой любовью?
– Это всего лишь секс, – упавшим голосом возразила Элин. – Ты не доверяешь мне.
– Я доверяю тебе свою жизнь. – Кортес повернул краны, подхватил Элин на руки и поставил ее под струи горячей воды, а потом разделся сам и присоединился к ней.
Она выставила руки перед собой, чтобы отгородиться от него, но у нее никогда не получалось противиться ему. Элин в отчаянии закрыла глаза, когда Кортес притянул ее к себе и прижимал к своему телу так крепко, что она слышала гулкое биение его сердца.
– Скажи мне, ангел мой, – почти касаясь ее губ, спросил Кортес. – Это секс или любовь? – Он поцеловал Элин в губы, осыпал поцелуями шею и воздал должное ее груди, а потом опустился перед ней на колени и забросил ногу себе на плечо, чтобы одарить ее самыми интимными ласками. А она прислонилась к стенке душевой кабинки и теряла голову от каждого прикосновения его жаркого языка.
Кортес удержал Элин, когда у нее подкосились ноги от ярчайшего оргазма. А потом он основательно вымыл ее тело и волосы, мягко массируя пальцами ее голову, так что простое мытье волос превратилось в эротическую прелюдию. Высушив Элин пушистым полотенцем, он отнес ее в спальню и бережно уложил на кровать, словно какую-то драгоценность. Элин потянулась к нему, нуждаясь почувствовать его внутри себя так же, как воздух в своих легких. Но Кортес убрал ее руки и нежно поцеловал, чтобы успокоить, когда увидел, как предательски задрожали ее губы.
– Моя мать так и не справилась с обидой на моего отца за то, что он бросил нас еще до моего рождения, – мрачно сказал он. – И я с самого детства считал, что доверять могут только глупцы. Я был очень несдержанным подростком и часто защищал честь своей матери при помощи кулаков. Однажды один парень обозвал мать потаскухой, и я отделал его так, что он оказался в больнице. Я мог убить его и провести оставшуюся жизнь в тюрьме. К счастью, он поправился, а мне пришлось научиться сдерживать свои эмоции и полагаться больше на мозги, чтобы обеспечить нас с матерью лучшей жизнью.
Кортес вытянулся рядом с Элин на кровати и притянул ее к себе ближе, так, чтобы ее щека покоилась на его плече.
– Мать умерла в тот год, когда я закончил университет, и я отправился в Мадрид, чтобы работать в «Фернандес-банке». Я был молодым, наивным и продолжал оплакивать единственного человека, который когда-либо любил меня. Какой бы ни была причина, я без ума полюбил одну девушку.
Элин лежала в полудреме, когда Кортес убрал прядь волос с ее лица с такой нежностью, что она снова внутренне
