Кортес молча чертыхнулся на мгновенную реакцию своего тела, стоило ему представить эту эротичную картину. Он не удивился тому, что Элин использовала старые трюки, чтобы обеспечить себе стабильное финансовое положение, после того как узнала, что они с братом почти полностью исключены из завещания. Кортес не мог представить, что эта «принцесса вечеринок», как ее окрестила пресса, имела малейшее понятие о работе. Она нуждалась в источнике дохода, но Кортес не ожидал, что она так быстро отступит.
– Я исполнила свой долг и рассказала тебе, что у тебя есть сын, – ледяным тоном заявила Элин. – Я ничего не жду от тебя и прошу всего лишь несколько дней на то, чтобы собрать свои вещи и покинуть Какмир-Холл. – Ее голос слегка дрожал, и она на секунду поджала губы, а потом продолжила: – Как тебе известно, Ральф оставил нам с братом недвижимость на территории этого поместья. Но коттеджи пустовали несколько лет, и я не знаю, в каком состоянии они находятся. Возможно, мне придется сделать там небольшой ремонт прежде, чем я смогу перевезти туда ребенка.
Кортес напомнил себе, что она не заслуживала его сострадания. Элин жила в роскоши, тогда как он с матерью жил в нищете. Но, с другой стороны, то, как жестоко Ральф поступил с его матерью, не имело к Элин никакого отношения. И не ее вина, что она росла в богатстве, пока Кортес гнул спину на винограднике под палящим испанским солнцем, помогая матери сводить концы с концами.
– Вечером я возвращаюсь в Лондон на встречу с советом директоров «Сандерсон-банка». Вы с братом можете оставаться в Какмир-Холле, пока не уладите все вопросы с переездом в коттеджи, которые завещал вам Ральф.
– Сомневаюсь, что Джарек захочет жить в коттедже. У него собственный дом в Лондоне. – Элин помедлила, а потом решилась уточнить. – Брат ожидал, что сам станет директором банка. Что его ждет теперь? Он потеряет работу?
– Я не могу ничего сказать, пока не встречусь с членами совета директоров. Потом наверняка последуют какие-то изменения, – предупредил Кортес. – Завещание Ральфа было неожиданностью и для меня тоже. Мистер Карстерс позвонил мне и рассказал о его смерти. Я приехал на похороны, чтобы почтить память отца, хотя он никогда не относился к моей матери с тем уважением, которого она заслуживала.
Кортес не пытался скрыть горечи. Его мать была ангелом во плоти, и он очень жалел, что она умерла до того, как он разбогател и мог сделать ее жизнь более счастливой.
– Я была потрясена тем, что у моего приемного отца есть внебрачный сын, – тихо заметила Элин. – Как твоя мать познакомилась с Ральфом?
– Она работала здесь горничной. Мама не говорила, кто мой отец, и я не знал об этом, пока не получил предложение сдать анализ ДНК. При встрече Ральф объяснил, что крутил роман с моей матерью как раз в то время, когда обручился с Лорной. Он сказал, что целью этого брака по расчету было слияние двух банковских семей. Ральф настаивал на том, что дал моей матери денег, когда она рассказала ему о своей беременности. Он думал, что она вернулась домой к своей семье. Но ее родные отказались от нее за то, что она забеременела, не будучи замужем, и она рожала меня без поддержки со стороны родственников. У нее почти не было денег, кроме тех, что она заработала, выращивая виноград для производства шерри.
Кортес помрачнел и на минуту задумался.
– Не знаю, почему Ральф надумал сделать меня своим наследником, но я сомневаюсь, что он хотел искупить свою вину за то, что отказался от меня еще до того, как я родился, – язвительно бросил он. – Я считаю, что, игнорируя меня, своего родного сына, большую часть моей жизни, он столкнулся с тем, что ему придется оставить все на милость двум приемным детям, которые, несмотря на привилегированное положение и первоклассное образование, превратились в избалованную золотую молодежь.
Элин пошатнулась, словно он залепил ей пощечину.
Бог мой, как эта женщина умудрялась сделать так, что он чувствовал себя каким-то монстром?
– Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем брате, – холодно ответила она, и Кортесу вдруг захотелось разбить ее ледяную оболочку и добраться до полыхающего огня, который скрывался под ее изысканными манерами. – Джарек в тысячу раз лучше тебя.
Наконец он увидел проблески эмоций на ее лице.
Кортесу стало интересно, что слабым местом Элин оказался ее брат Джарек. У каждого имелись такие слабые места, и он научился выявлять их, чтобы потом использовать в своих интересах. Только у Элин Сандерсон ничего не было, разве что ангельское личико и тело, которое могло превратить в грешника самого набожного святого. Но их роман на одну ночь остался в прошлом.
Правда, Кортеса беспокоило то, что Элин была единственной женщиной, которую он не смог стереть из своей памяти. Да, он пытался забыться в объятиях других женщин, но, потерпев несколько неудач подряд, бросил эти попытки, и уже несколько месяцев у него не было любовницы.
Болезненная пульсация внизу живота поставила под вопрос его убеждение в том, что он потерял интерес к сексу. Кортеса в равной мере охватила ярость и страсть, и он с ужасом подумал о том, что обречен испытывать влечение к одной лишь Элин.
Он молча выругался и оторвал взгляд от ее восхитительного личика и мягких губ, которые так и напрашивались на поцелуи. Глянув на часы, Кортес увидел, что и так уже потерял с ней слишком много времени.
– У меня встреча в три, и мне нужно ехать, чтобы не опоздать. – У двери он обернулся. – На следующей неделе сюда приедут представители компании, которая занимается дизайном гостиниц. Думаю, они не доставят тебе неудобств, пока ты будешь собирать свои вещи.
– Ты… Ты собираешься превратить этот дом в гостиницу?
– Это один из вариантов, которые я рассматриваю. Я не желаю жить в уродливом готическом монстре.
– Но Какмир-Холл не уродливый. Да, в нем присутствует причудливая смесь архитектурных стилей, но большая часть главного дома была построена или обновлена в начале восемнадцатого века. Род Сандерсонов живет в этом доме со времен Тюдоров. Ты тоже Сандерсон, и Какмир-Холл – твое наследие… так же как и твоего сына.
Кортес не смог сдержать эмоций, которые охватили его, когда он услышал слова Элин.
Он мысленно вернулся в прошлое, когда в свои двадцать с небольшим лет переехал в Мадрид, чтобы начать карьеру в одном из столичных банков. Жизнь в большом городе приводила Кортеса
