— Да фигня всё это, па. Нож я отбил. Этот мудак в грудь целился. А царапина заживёт. Вон их сколько на тебе. Просто второго с битой не сразу заметил.
Алекс кашлянул.
— При матери не выражайся.
Я села на край кровати.
— А теперь рассказывай. Кто эта девушка, и как ты вообще попал в такую переделку?
Мой сын погрустнел.
— Моника ― мой друг.
— Да? ― бровь Алекса поползла вверх. ― А у нас немного другие сведения. Бабуля донесла, что вы живёте вместе и не сегодня, так завтра, сделаете мать бабкой.
— Чего? ― Ромка искренне удивился. ― Бабуля явно всё перепутала. Да, Моня жила у меня месяц, но мы спали в разных комнатах…
Я с облегчением вздохнула.
— …и то, жила только потому, что её уже пытались выкрасть, дважды.
— Что? ― голова снова начала болеть. Нет, лучше бы сын завёл себе невесту, чем попал в такую историю. ― Подробнее, если можно.
Ромка опустил голову.
— Не мужик я, не мужик. Не уберёг Моничку!
История началась год назад, когда на факультете защиты средств коммуникации и компьютерной информации появилась новая студентка. Моника Левитте сразу привлекла внимание будущих компьютерных гениев. Высокая, стройная, с глазами цвета осеннего неба, девушка вошла в аудиторию с гордо поднятой головой.
Уже на следующий день группа, где учились одни парни, преобразилась самым мистическим образом. Недоделанные хакеры, забывавшие мыться и бриться, теперь появлялись на занятиях в идеально выглаженных рубашках, распространяя вокруг себя запах дорогого парфюма. Моника не реагировала на комплименты, игнорировала приглашения в кино. Она полностью отдавалась учёбе и в конце семестра показала лучшие результаты на промежуточном тестировании, да и летнюю сессию сдала превосходно. Прошло ещё четыре месяца, и одногруппники потеряли интерес к прекрасной недотроге, решив, что такие, как она, возбуждаются лишь от книжек по информатике. Каково же было моё удивление, когда однажды за спиной раздался нежный голос:
― Эй, Роман! Постой.
Я остановился, как вкопанный. Нет, я не был исключением, и Моника мне сразу понравилась, как и другим ребятам. Было в ней что-то особенное помимо внешней привлекательности, какой-то внутренний стержень. Я внимательно изучал её спину на лекциях и профиль на семинарах, пытаясь разобраться, где спрятан тон невидимый магнит. Иногда девушка уходила в себя, и я видел печаль в огромных серых глазах, обрамлённых длинными пушистыми ресницами. Поймав мой взгляд, она быстро брала себя в руки и возвращалась в реальность. Все знали, что несколько месяцев назад Левитте потеряла мать, и старались в её присутствии не затрагивать тему родителей вообще.
― Ты в спортзал?
― Нет. Занятия отменили. Тренер заболел. Завтра схожу в качалку, а сегодня доделаю курсовик.
― Шустрый. А многие тянут до последнего.
― Чего тянуть? А ты получила тему?
Моника кивнула.
― Так, ерунда. На каникулах всё доведу до совершенства.
― Ты разве не полетишь к отцу?
― В Марокко? Нет. Останусь на родине предков. Так ты домой?
― В лабораторию. Нужно снять показания с компа и загрузить в обработку.
― С тобой можно?
― Пошли.
Несколько месяцев я занимался под руководством профессора Боумана студенческим проектом. Иногда, прилетая домой, с упоением рассказывал, что однажды «КонтрлЛук» перевернёт жизнь людей, изменит в лучшую сторону. Суть идеи сводилась к тому, что с помощью нехитрых приборов любого человека можно было обнаружить везде, даже под землёй. Достаточно загрузить в программу его фото, некоторые физиологические параметры и ждать. Данные поступали на научный спутник, который сканировал человечество за считанные часы. Если искомых персонажей не находилось среди живых, луч проникал под землю на глубину километра, под воду и под лёд. Словом, данное изобретение могло стать воистину судьбоносным. Сколько людей пропадало без вести, сколько неопознанных трупов находили во всём мире полицейские, сколько заложников можно было спасти!
Отец обычно смеялся.
― Скажи, сынок, а, если я, к примеру, внешность изменю?
― Кости-то останутся. Если захочешь стать невидимкой, меняй скелет, удаляй зубы и выжигай отпечатки пальцев.
Мама тоже проявляла интерес.
― А если фотокарточка двадцатилетней давности?
― В прибор не заложены временные погрешности. Вот над этим сейчас и работаем.
Однажды я решился поговорить с отцом по поводу денег.
― Па! Если финансирование закроют, может, возьмёшь нас под своё крыло, или с Эдиком поговорить?
Отец скривился. Они с Эдвардом всё ещё конкурировали в части переманивания золотых мозгов.
― Слушай, давай так. Доживём до лета, а там посмотрим, чего вы добились. Если проект стоящий, я выделю и деньги, и лабораторию. Словом, дерзай, мой юный друг, да про личную жизнь не забывай.
Личная жизнь! Насмешил. Когда ею заниматься, если времени на сон не хватало? Я представлял себя Золушком, а отца злой мачехой. Кроме учёбы и научки он нагрузил меня обязательной спортивной подготовкой. Даже тренера персонального нанял. Каратэ, тяжёлая атлетика, плавание, утренние пробежки. Женька, живущий со мной на одной жилплощади, контролировал всё лично. Пофиг, какая погода стояла на дворе, наплевать на то, что я готовился к семинару до часа ночи. Ровно в шесть мой мучитель открывал настежь окно в спальне и швырял в меня пакет с кроссовками.
― Вставай, малыш, пора город топтать.
Иногда я улучал пару часов и садился за комп, чтобы написать о приключениях отца и его товарищей. Вот и сегодня, узнав о том, что тренер заболел, решил быстро закончить дела и отдаться творчеству. Если бы не Моника.
― А тебе это реально интересно? ― я отмыкал ключом бронированную дверь.
― Интересно. Все только и говорят о вашем проекте. Я хотела поговорить с профессором, но слышала, что девочек он не берёт в команду.
― Смотря, каких девочек. Многие просто покрасоваться хотят, а тут работать надо, мозгами шевелить. Захочешь встретиться с Боуманом, не надевай миниюбок. Он от них звереет.
Левитте рассмеялась звонко и открыто.
