Эти люди были буканьерами, или Береговыми братьями, – их появление стало полной неожиданностью для офицеров и матросов «Непоколебимого», часто слышавших об этих молодцах, поскольку слава о них гремела на весь белый свет, но ни разу их не видевших воочию. Поэтому экипаж корабля глядел на них во все глаза, к чему буканьеры, отдадим им должное, отнеслись с совершенным безразличием, а вернее, с глубоким презрением.
Предводитель буканьеров являл собой их полную противоположность. То был мужчина лет пятидесяти, роста выше среднего, крепкого сложения и наделенный незаурядной силой. Длинные светлые волосы и чуть тронутая сединой рыжеватая борода, обрамлявшая лицо, придавали его заостренным чертам еще больше резкости, очень напоминая львиную гриву. Хотя он, казалось, и впрямь обладал завидной силой, а движения его были резковаты и порой отрывисты, осанка и манеры у него отличались врожденным изяществом, по которому в те времена можно было с первого же взгляда угадать человека благородного.
Его наряд, как сказали бы мы сегодня, выглядел в высшей степени оригинально, если не экстравагантно, но, что бы там ни было, он придавал его носителю неподражаемую пластичность и легкость.
На нем был суконный камзол, сплошь расшитый золотом; на темно-красной узорчатой и золотом же отороченной портупее висела широкая шпага; кружевное жабо держалось на огненного цвета ленте, отливавшей всеми цветами радуги поверх жилета, едва прикрытого лацканами богатого камзола; его мягкие черные сапоги заканчивались сверху отворотами, обшитыми фландрским кружевом с заостренными фестонами. В руках он держал так же расшитую золотым узором шляпу, увенчанную парой длинных перьев, ниспадавших справа на отогнутые наполовину поля.
Хотя ему недоставало разве только белокурого парика с волнами крупных завитушек, украшенных лентами, который он, впрочем, не носил, очевидно, из чувства презрения, его и без того чересчур фасонистому наряду запросто позавидовал бы любой тогдашний щеголь.
Итак, наш новый, странного вида герой шагнул к капитану, который в свою очередь сделал несколько шагов ему навстречу. Они обменялись учтивыми приветствиями, после чего незнакомец снова водрузил шляпу себе на голову, и между ними завязался разговор, который капитан предварил приказом, адресованным вахтенному офицеру, дабы тот распорядился угостить буканьеров прохладительными напитками, что со стороны последних было встречено с восторгом.
Между тем экипаж переместился в носовую часть корабля; офицеры из уважения к капитану тоже отошли в сторонку, так что господин де Лартиг и его чудной гость, оставшись одни на юте, могли беседовать совершенно спокойно, не боясь, что их услышат.
Разговор начал французский капитан.
– Добро пожаловать на борт корабля его величества «Непоколебимый», сударь, – любезно сказал он.
– А ведь вы совсем не ждали меня в гости, не так ли, господин капитан? – с улыбкой отвечал незнакомец.
– Признаться, да, сударь, но это не мешает мне повторить приглашение: добро пожаловать!
– Благодарю за теплые слова, сударь.
– Не будет ли нескромностью с моей стороны осведомиться, что именно привело вас ко мне на борт в столь ранний час?
– Ничуть, сударь. Всего лишь простое желание доставить вам удовольствие.
– Благодарю вас в свою очередь, сударь, и тем не менее я не совсем понял…
– Могу ли я оказать вам услугу? – прервал капитана незнакомец с самым добродушным видом.
– Опять же что-то не пойму я вас, сударь, – упорствовал господин де Лартиг.
– Сейчас объясню. Дело в том…
– Простите, что перебиваю вас, но прошу оказать мне милость и проследовать со мной на ют, в мою каюту! Там с глазу на глаз да за бутылочкой французского вина мы сможем поговорить более душевно.
– Охотно принимаю ваше любезное предложение, сударь, но вы поступите благоразумно, если прежде прикажете зачехлить пушки и отослать экипаж на нижние палубы.
– Как же так, сударь? – удивился капитан. – Отдать подобный приказ, когда у нас в виду два судна, и, несомненно, вражеских! Это невозможно!
– Одно из них и впрямь было вражеское, сударь. Теперь же вовсе нет, уверяю. Взгляните-ка! Пока вы ложились в дрейф, они повернули на другой галс и подошли к вам. Они повторили ваш маневр, убрали паруса и оказались под огнем ваших пушек.
– И то верно, – согласился капитан, после того как наскоро оценил на глаз положение обоих кораблей. – И что это значит?
– Я же говорю, сударь, это друзья.
– Друзья? Вы уверены?
– Клянусь честью!
– Можно еще одно слово, сударь?
– К вашим услугам, капитан.
– Так с кем я имею честь говорить?
– Я капитан Дрейф, – просто отрекомендовался незнакомец, как будто столь необычного прозвища было вполне довольно.
– Знаменитый буканьер, чье имя сродни славе Монбара, Лорана и Медвежонка Железная Голова! – воскликнул господин де Лартиг то ли с изумлением, то ли с восхищением.
– О, сударь, – благодушно ответствовал буканьер, – не столь уж я знаменит, как те, кому вы соблаговолили меня уподобить. Куда уж мне до них!
– Не скромничайте, любезный капитан. Пожалуйте вашу руку!
– Держите, сударь. Однако не слишком ли много мне чести?
Капитаны обменялись горячим рукопожатием.
Засим, к всеобщему недоумению, господин де Лартиг приказал дать отбой боевой тревоге, привести все в обычный порядок и оставить на верхней палубе только вахтенных.
Покуда офицеры, так и не уразумевшие причину странного поведения капитана, спешили исполнить его приказы, тот увлек Дрейфа на ют, сказав ему с учтивой улыбкой:
– Как видите, дорогой капитан, я не преминул последовать вашему совету.
– Вы не пожалеете, что оказали мне доверие, господин де Лартиг.
– Так вы меня знаете, сударь?
– Как и ваш доблестный корабль, капитан.
Вестовые господина де Лартига накрыли стол в
