Я понял, что нужно проявить некоторую отеческую твердость.
«Но мы еще не договорились об этом, Николай!»
«Я знаю. Я помню, что ты ответишь, когда решишь».
С любовью и уважением мой сын преподал мне еще один (заслуженный!) урок равного достоинства. Он знал, чего он хочет, уверенно шел к своей цели, но при этом был готов ждать моего решения.
Последний эпизод произошел через полгода после того, как он уехал из дома. Мы с женой устраивали большую вечеринку в саду для друзей и близких, и я спросил Николая, сможет ли он прийти помочь. (Я обожаю готовить – и склонен к истерикам, когда готовлю на большое количество народа.) «Мне надо подумать», – ответил сын. Через два дня он позвонил и сказал, что согласен.
Вечер начинался хорошо. Мой сын прекрасно организовал сервировку, оставил себе место рядом со мной и подал два первых блюда. Когда я наконец присоединился к застолью, он сел возле меня. Я мог бы порадоваться его компании и похвалить его работу. Вместо этого я бросил взгляд на стол и сказал: «Надо поменять тарелки. БЫСТРО, Николай!» Он замер, глаза его потемнели. Секунду поколебавшись, он посмотрел на меня точно, как когда-то на лестнице, и спросил: «А что я за это получу?»
Моя первая реакция была: «Ты о чем – о деньгах? Ты помогаешь родителям и не должен ждать оплаты! Подумай о том, что мы для тебя сделали…». Потом я связал его поведение с «признаками времени» (удобное объяснение!) и подумал: «Это уж слишком, современная молодежь думает, что может говорить с нами, как с ровесниками». В конце концов, в апофеозе самомнения, я почувствовал обиду: «Он должен понимать, как этот ужин важен для меня!» К счастью для нас обоих – и для наших отношений, – я ничего этого не произнес вслух.
Только на следующий день я осознал, каким был ослом, и устыдился впервые за много лет. Я попросил сына о дружеской услуге, и он помог мне. В эгоистическом запале я обратился к нему, как к наемному работнику. Неудивительно, что он потребовал оплаты!
Мы каждый день получаем сотни таких золотых самородков, когда общаемся с детьми. Ради нашей общей самооценки мы должны изменить свое поведение как можно скорее – лучше всего сразу, но в крайнем случае на следующий день или через десять лет.
Приемные семьи или родители детей с ментальными или физическими ограничениями должны особенно серьезно относиться к двойному источнику детской самооценки – быть увиденным и чествовать свою важность. У детей с особыми потребностями развитие самооценки легко блокируется осознанием того, что они «тяжкая ноша» или «проект» для своих родителей.
Просьба о помощи всегда понижает самооценку, будь вы инвалидом, престарелым, немощным, беженцем или нуждающимся в социальной поддержке. Дополнительный риск для таких детей – за ними присматривают, но не «видят» их; к тому же им часто трудно почувствовать себя важными и нужными для семьи.
Поэтому родителям надо быть очень честными и открытыми в своих реакциях на такого ребенка, даже если эти реакции – раздражение, уныние и усталость. С ним надо разговаривать словами, которые относятся к его бытию, а не к достижениям. Многие боятся травмировать ребенка и сосредоточивают свое и его внимание на том, чего он может достичь. Это полезно для уверенности в себе и может уменьшить физическую зависимость от других, но не повышает детскую самооценку. Для нее нужны другие реакции и сигналы, которые зависят от возраста и состояния ребенка.
Младенцы не чувствуют своей ущербности от того, что зависят от других; они принимают как должное любовь, заботу и еду. Но дети чуть постарше, а также те, кто потерял связь с биологическими родителями, часто видят в этом незаслуженный дар. Они понимают, что другие люди выполняют обязанности их родителей, и чувствуют себя в долгу.
Большинство детей в такой ситуации не могут выразить свою благодарность словами, пока сами не станут взрослыми. Их чувства порой проявляются в агрессии, замкнутости или, наоборот, в преувеличенном стремлении приспосабливаться. Этот тип поведения должен служить для родителей сигналом: нужно сделать шаг назад и начать получать дары от своих детей.
Дети-«невидимки»
Иногда дети оказываются «невидимками» в семье – их «не видят» такими, как есть. Это может происходить все их детство и взросление или только в определенный период, например в пубертате.
Пример
Я уже рассказывал об Алесии, которая приходила с родителями ко мне на консультацию. В свои тринадцать лет она страдала от лишнего веса и успела перепробовать разные диеты; эти проблемы привели семью к психотерапевту.
Когда она воскликнула: «Вы видите только мое тело», – то напомнила родителям, как важно, чтобы наши близкие «видели» нас. К счастью для Алесии, она обладает здоровым боевым духом и умеет выразить свои ощущения. Многие в ее возрасте не смогли бы протестовать так резко и ясно. Они бы тихо и стыдливо сидели на стуле, пока родители обсуждают их симптомы.
Алесия – одна из тех детей (и взрослых), на кого смотрят, но не «видят» их. В ее ситуации это произошло из-за лишнего веса, но это точно так же могло случиться из-за чрезмерной худобы, инвалидности, красоты или по любой другой причине.
В таких случаях взрослые часто совершают две ошибки. Опасаясь, что нашу полную дочь будут дразнить и это подорвет ее уверенность в себе, мы направляем свою любящую и сострадательную энергию на то, чтобы помочь ей похудеть, – и создаем ровно ту ситуацию, от которой собираемся ее защитить! Наше беспокойство заставляет ее стесняться себя точно так же, как насмешки ровесников.
Другая ошибка – упрощение психологических объяснений, которые только усугубляют проблему, потому что логика обманчива.
Например, мы считаем, что полный мальчик ест слишком много, потому что он несчастен. Как только мы найдем источник несчастья, переедание прекратится. Но жизнь редко бывает устроена так просто. Люди объедаются или морят себя голодом по разным причинам – среди них есть специфические кратковременные проблемы, которые они не могут разрешить сами.
Чаще всего боль от того, что детей «не видят», появляется намного раньше ее первых симптомов. Вместо того чтобы лечить эти симптомы или расследовать причины, я предлагаю вам более сложный, но достойный путь.
Саморазрушительное поведение детей – это только часть их личности. Есть другая часть – здоровая и позитивная. Она не мешает им быть непоследовательными, неразумными, раздражительными, сердитыми, несчастными, ребячливыми, несносными, капризными и активными. Просто ребенок потерял контакт с истинным собой. Это началось, когда он почувствовал, что его здоровая сторона не нужна семье. Наша задача здесь ясна – помочь детям восстановить здоровую и бодрую сторону их самих и вернуть их в лоно семьи, где они долго чувствовали себя нежеланными.
