Захотелось пнуть его ногой и спихнуть с кровати — но, к сожалению, после всех моих перемещений, дракон лежал возле стены. Я разочарованно вздохнула.
Эйнар понимающе хмыкнул и сел в постели — а потом протянув руку, достал из воздуха пару бокалов и вручил их мне, а сам встал с кровати и подхватил лежащие на полу штаны.
Усевшись повыше, я с неприкрытым интересом уставилась дракона, который, одеваясь, повернулся ко мне филейной частью — видимо щадя мою стыдливость. Зрелище открылось… завораживающее. Вцепившись в ножки несчастных бокалов, я напрочь позабыла, что хотела пить. Что там — пить, я и дышать, кажется, позабыла.
— Что вы на меня так выжидательно смотрите? — подозрительно уточнил ректор, поворачиваясь ко мне лицом и застегивая ремень с массивной фигурной бляхой.
— Жду, откуда вы вино доставать будете! — доверительно сообщила я, будто вовсе и не пялилась только что на драконий зад.
Ректор расхохотался, и достал глиняную бутыль с опечатанным горлом оттуда же, откуда и бокалы — из воздуха.
Ну вот! А мог бы оригинальность проявить!
Густая красная жидкость полилась в бокалы, дракон провел ладонью, и воздухе возле меня, сантиметрах в тридцати над кроватью, появилась светящаяся, прозрачносиняя полоса. Эйнар поставил на нее бутыль и свой бокал, небрежно, бедром, подвинул меня с пригретого места к стене, и хозяйски расположился на моей постели.
Рубашкой он пренебрег, и выглядели мы с ним так, будто нам на двоих достался один комплект одежды, и тот не полный. Как смогли — так и поделили.
С удовольствием вдохнув запах старого вина, я пригубила его и, припомнив недавно изученный устав, ехидно сообщила:
— А алкоголь в Академии семи ветров запрещен! — но бокал, на всякий случай, взяла в обе ладони, покрепче — чтобы вредный дракон, если вдруг что, так просто не отобрал.
— В академии много чего запрещено. Например, вламываться в преподавательские купальни, — коварно обманул мои ожидания вредный дракон, тоже смакующий вино из своего бокала.
— Запирать надо нормально! — тут же взвилась я.
— Они были закрыты заклинанием. Стыдитесь, адептка Тереса, приличные учащиеся взламывают преподавательские купальни не раньше третьего курса!
Я давилась смехом, пытаясь спрятать его в бокале, а дракон, посмеиваясь, пристроил вино на импровизированную полку, соединил вместе пригоршни и принялся что-то нашептывать пустоте внутри.
— Она не развеется? — опасливо уточнила я, скептически изучая прозрачную полосу.
— Не-а, — легкомысленно отозвался серьезный, взрослый мужчина, целый ректор академии (тоже, как ни странно, пока целой), и чуть приоткрыл ладони.
Из них выпорхнула крохотная сияющая птичка — яркая, как южный цветок, переливающаяся, как драгоценный камень. Зависла в воздухе, часто-часто маша крылышками, и сорвалась с места, когда я, завороженная нежным чудом, протянула к ней руку. Я проводила птаху взглядом — и озадаченно замерла, изучая стены моей комнаты. Точнее, то, во что они превратились. Их почти не было видно под тугими лозами зеленых лиан, поросших нежными орхидеях, бело-розовыми с яркими алыми каплями на лепестках, с пышными розетками свисающих вниз белых воздушных корней.
Ну, вот, знает же, как девушке приятное сделать! Зачем крокус ядовитый притащил, с толку меня сбил?
А воздух в комнате сделался влажным, как в академических оранжереях, с запахом мокрого дерева и терпких незнакомых цветов, и из-под потолка в дальнем углу шумел прозрачный водопад, падая в каменную чашу в полу, обложенную камнями…
Я не утерпела — перебралась через дракона, и полезла щупать иллюзию на плотность и сопротивляемость. Рука в равной мере легко проходила и сквозь водный поток, и сквозь одеревеневшие узловатые стебли лиан, а вот магическому воздействию иллюзия сопротивлялась весьма успешно. По крайней мере, я бы сходу обвалить ее не смогла. Но воздушная магия, будем честны, никогда не была моей сильной стороной. А этот — запросто, одним усилием воли сотворил! Да еще с воссозданием запахов… Силен, чешуйчатый! Пока я исследовала магически-оптический объект, к переливчатая птичка подлетела к одной из нарядных орхидей, и зависла, маша крылышками так часто, что они виделись двумя смазанными полосками, и уткнувшись в глубину цветка.
Нет, ну надо же такое придумать!
Вот это детальность проработки! Вот это исполнение! Завистливо-восхищенно вздохнув, я отправилась обратно в постель.
— А почему, когда вы иллюзию на стенах создали, я даже не заметила, а птичку с вербальным компонентом? — не удержалась я, примеряясь, как бы перелезть через дракона обратно. — И на сколько их хватит? А птицу вы сами выдумали, или?..
Сдвигаться эта гора и не думала, а повторить его трюк со спихиванием я смогла бы разве что при помощи тяжелой магической артиллерии. И пока я пыталась преодолеть внезапную робость и смущение, прикидывала, как перемахнуть препятствие — оно вдруг дернуло меня за руку, и повалило на себя.
Я брыкнулась, пытаясь вывернуться из железных (бронзовых!) ручищ, и дракон перекатился по постели, подмяв меня под себя. Я забилась вдвое энергичней, извиваясь и мотая головой во все стороны — это не помогало освободиться, но драконьи волосы лезли в лицо и невыносимо щекотали! Я попыталась пихнуть наглеца коленкой, выгнуться дугой и скатить его с себя, подтянуть колени к животу, и оттолкнуть его, но драконья туша казалась воистину неспихуемой. Деловито подтолкнув под себя мои конечности, выглядывающие кое-где на свободу, он с удобством устроился на поверженной добыче, и кое-как собрав волосы в кулак, откинул густые длинные пряди за спину, но одна, особо непокорная прядь тут же упала обратно, закачавшись в опасной близости от моей щеки.
Нет, так дело не пойдет! Прикинув, что терять мне давненько нечего (даже девственность — и ту уже профукала!), я шепнула формулу на гортанном мертвом языке — и длинная тень, отбрасываемая ножкой стула, уплотнилась, стала четче, а потом от нее отделилась полоса тьмы. Узкая, плотная и материальная, она протекла от пола по кровати и по дракону, скользнула ото лба к затылку, на ходу собираясь в петлю, и основания шеи завязалась вокруг получившегося хвоста лентой.
Придирчиво изучив полученный результат, я осталась довольна своей работой.
