Здесь профессор вынужден с позором расписаться в собственном бессилии и признать, что наука не знает способов помешать переписке любовников. Впрочем, супружеский макиавеллизм от этой неудачи лишь крепнет, черпая в ней больше мощи, чем в любых запретительных законах.
Супруги должны поклясться друг другу уважать тайну переписки и свято блюсти эту клятву. Достоин похвалы тот муж, который введет это правило в действие с первых дней брака и будет честно его исполнять.
Предоставив супруге неограниченную свободу писать и получать письма, вы обеспечиваете себе возможность не упустить тот день, когда она начнет переписываться с любовником.
Если жена, не доверяя вам, окутает свою переписку непроницаемой завесой – напрягите ум и прибегните к тем могущественным средствам, какие мы исчислили вам в Размышлении о Таможенном досмотре. Муж, не способный понять, что его жена только что написала письмо любовнику или получила от него ответ, недостоин звания мужа.
Каким бы скучным и утомительным ни было глубокое изучение движений, поступков, жестов, взглядов вашей жены, оно не отнимет у вас много времени, ведь дело идет лишь о том, чтобы понять, как и когда ваша жена и ее любовник обмениваются письмами.
Мы отказываемся поверить, что муж, будь он даже невеликого ума, не сумеет разгадать эту женскую хитрость, если заподозрит, что жена к ней прибегла.
На одном примере вы сможете судить о тех возможностях надзирать и карать, какие предоставляет мужу переписка любовников.
Молодой адвокат, которому безумная страсть открыла кое-какие из принципов, запечатленных в этой важнейшей части нашего сочинения, женился по любви на юной особе, которая была к нему почти равнодушна (он почел это за великое счастье), и после года совместной жизни обнаружил, что его дорогая Анна (ее звали Анной) любит старшего приказчика биржевого маклера.
Адольф, юноша лет двадцати пяти, был недурен собой и, подобно всем холостякам мира, не упускал случая позабавиться. Бережливый, чистоплотный, добросердечный, он прекрасно ездил верхом, умел блеснуть остроумием, никогда не забывал завить свою черную шевелюру и одевался не без изящества. Короче говоря, связь с ним сделала бы честь даже герцогине. Адвокат же был некрасивый, низкорослый, коренастый, невзрачный толстяк и, в довершение всего, – муж. Между тем Анна, высокая белолицая красавица с тонкими чертами и миндалевидными глазами, казалась воплощением любви. Страсть сообщала ее взгляду колдовское могущество. Она родилась в бедной семье, а у мэтра Лебрена было двенадцать тысяч ливров годового дохода. Этим все сказано. Однажды вечером Лебрен возвращается домой совершенно разбитый. Он идет в свой кабинет, намереваясь заняться делами, но жар и озноб не дают ему работать: приходится лечь в постель. Он стонет, жалеет своих клиентов, а главное, бедную вдову, чье состояние он надеялся спасти, заключив полюбовное соглашение. На завтра, говорит он, у него назначено важное деловое свидание, но он чувствует, что совсем разболелся. Подремав четверть часа, он просыпается и слабым голосом просит жену написать одному из его близких друзей письмо с просьбой заменить его завтра на переговорах. Он диктует длинное письмо, не сводя глаз с руки жены. Исписав оборот первого листа, Анна берется за второй; адвокат, как раз описывавший своему коллеге радость, которую испытала бы его клиентка при подписании полюбовного соглашения, начинает роковой второй лист словами:
Мой добрый друг, ступайте, о, ступайте как можно скорее к госпоже Вернон; Вас будут ждать там с величайшим нетерпением. Она живет на улице Сантье, в доме 7. Простите мне мою немногословность, но я надеюсь, что Ваше превосходное чутье поможет Вам отгадать все то, чего я не могу объяснить.
Навеки Ваш– Дайте-ка мне письмо, – просит адвокат, – прежде чем поставить подпись, я хочу удостовериться, что в нем нет ошибок.
Несчастная жена, чью бдительность это послание, напичканное самыми варварскими юридическими терминами, полностью усыпило, вручает его мужу. Завладев лжеписьмом, Лебрен тотчас начинает стенать, корчиться и молит жену о какой-то неотложной услуге. Она выходит из комнаты на две минуты, не больше, но за это время адвокат успевает выскользнуть из постели, сложить чистый лист так, как складывают письмо, а лист, исписанный его женой, спрятать. Когда Анна возвращается, он запечатывает чистый лист бумаги, просит написать на конверте адрес своего друга, а затем несчастная красавица вверяет безобидное послание слуге. Лебрен постепенно приходит в себя, засыпает – или делает вид, что спит, а наутро продолжает жаловаться на какие-то необъяснимые боли. Через пару дней он достает второй лист письма, превращает «навеки Ваш» в «навеки Ваша», с таинственным видом складывает эту невинную подделку, запечатывает ее, выходит из супружеской спальни, подзывает горничную и говорит: «Госпожа приказала отнести вот это господину Адольфу; ступайте не мешкая…» Убедившись, что горничная побежала исполнять приказание, он, сославшись на неотложное дело, покидает жену и отправляется по указанному в письме адресу, на улицу Сантье. В доме друга, посвященного в его выдумку, он мирно поджидает соперника. Любовник, не чуя под собою ног от счастья, прилетает, спрашивает госпожу де Вернон; ему отворяют, он входит в гостиную и сталкивается лицом к лицу с мэтром Лебреном; адвокат бледен, но держится хладнокровно; взор его спокоен, но неумолим. «Сударь, – взволнованно говорит он юному приказчику, чье сердце трепещет от ужаса, – вы любите мою жену и стремитесь ей понравиться; я не вправе упрекать вас в этом: на вашем месте и в вашем возрасте я поступил бы точно так же. Но Анна в отчаянии; вы смутили ее покой, вы причиняете ей адские муки. Она мне все рассказала. Рассердившись на меня из-за пустяка, она написала вам записку, которая привела вас сюда, но очень скоро раскаялась и прислала меня вместо себя. Я не стану объяснять вам, сударь, что, продолжая ваши попытки соблазнить мою жену, вы погубите ее, лишите моего уважения, а затем и вашего; что вы совершите преступление, от которого, возможно, будут страдать и мои дети; не стану я говорить вам, сударь, и о том горе, которое вы причините мне; увы, для вас все это пустые слова!.. Но я объявляю вам, сударь, что любая ваша попытка приблизиться к моей жене толкнет меня на преступление; будьте уверены, я сумею вонзить нож вам в сердце, не прибегая к дуэли…» И глаза адвоката сверкнули гибельным огнем.
«Ах, сударь, – продолжал он более мягко, – вы молоды, вы великодушны; пожертвуйте собой ради счастья той, которую вы любите, оставьте ее, не пытайтесь с ней увидеться. А если вам непременно требуется кто-то из нашей семьи, у меня есть молодая тетушка, которую еще никому не удалось покорить; она очаровательна, умна и богата, возьмитесь за нее и оставьте в покое порядочную женщину». Смесь шуток и
