Что, черт подери, может вам ответить жена?.. Вот вам и перипетия.
На сотню женщин приходится по крайней мере полдюжины робких созданий, которых эта сильная встряска навсегда возвращает в лоно семьи; словно кошки, обжегшиеся на молоке, они отныне и до самой смерти дуют на воду. Впрочем, сцена эта – противоядие столь сильное, что предусмотрительные мужья должны отмерять его порции с величайшей осторожностью.
Некоторым женщинам со слабыми нервами, с душами нежными и пугливыми, довольно будет и меньшего; указав на тайник, где прячется любовник, вы произнесете: «Там находится господин А-Я!.. – (Здесь следует пожать плечами.) – Как можете вы рисковать жизнью двух порядочных людей разом? Я ухожу; выпроводите его, и пусть это больше не повторится».
Но есть женщины, чье сердце не выдерживает страшных перипетий, и дело кончается аневризмой; есть другие, у которых от подобных испытаний загустевает кровь, что приводит к тяжким недугам. Иные могут даже лишиться ума. Хуже того, известны случаи, когда неверные жены, застигнутые на месте преступления, принимали яд или скоропостижно испускали дух, а вы ведь, я полагаю, не желаете смерти грешницы.
С другой стороны, очаровательнейшей и легкомысленнейшей из французских королев, прелестной и несчастной Марии Стюарт, гибель Риччо, убитого едва ли не в ее объятиях, ничуть не помешала полюбить графа Босуэлла[447]; впрочем, Мария была королева, а королевам закон не писан.
Предположим, однако, что та женщина, портрет которой украшает наше первое Размышление, – Мария Стюарт в миниатюре; очень скоро мы поднимем занавес, дабы вы насладились пятым актом великой драмы под названием «Брак».
А покамест вернемся к супружеской перипетии: она может разразиться повсюду, под влиянием тысячи непредсказуемых обстоятельств. Иной раз предлогом может стать носовой платок, как в «Венецианском мавре»[448], иной раз – пара домашних туфель, как в «Дон Жуане»[449], иной раз – оговорка вашей жены, воскликнувшей: «Дорогой Альфонс!» – вместо «Дорогой Адольф!» Наконец, нередко случается и так, что муж, узнав о долгах жены, отправляется к главному кредитору и однажды утром как бы случайно привозит его к себе домой, создавая почву для перипетии.
– Господин Жосс, вы ювелир[450], и ваша любовь к продаже драгоценностей может сравниться лишь с вашей охотой получать за них деньги. Госпожа графиня задолжала вам тридцать тысяч франков. Если вам угодно получить их завтра (свидание с богачом следует непременно назначать на конец месяца), заезжайте к ней около полудня. Муж будет дома; она будет знаками молить вас о молчании; не обращайте на это внимания. Говорите без недомолвок. Я заплачу.
Одним словом, в искусстве супружеской жизни перипетия – то же, что цифры в арифметике.
Все принципы высокой философии брака, на коих зиждутся описанные во второй части нашей книги оборонительные средства, почерпнуты из необъятной книги природы, заключающей в себе все многообразие человеческих чувств. В самом деле, подобно тому как люди умные инстинктивно исполняют предписания вкуса, хотя зачастую затруднились бы их изъяснить на словах, так же и многие страстные люди, которых нам довелось наблюдать, с редкостным мастерством пускали в ход то или иное из описанных нами средств, хотя об общем плане действий не имели ни малейшего представления. Чутье открывало им лишь разрозненные обрывки обширной системы, и они уподоблялись ученым XVI столетия, которые в свои несовершенные микроскопы не могли разглядеть живые организмы, чье существование уже давно доказал их терпеливый гений.
Мы надеемся, что те замечания, которые мы уже включили в нашу книгу, и те, которые за ними последуют, помогут опровергнуть заблуждение людей легкомысленных, почитающих брак некоей синекурой. Мы убеждены, что скучающий мужчина – еретик; больше того, это человек, наверняка не ведущий супружеской жизни и не постигший ее основ. Быть может, наши Размышления откроют многим невеждам тайны мира, на который они всю жизнь смотрят, но его не видят.
Будем также надеяться, что мудрое следование нашим принципам обратит на путь истинный многих заблудших и что если чистые листы, отделяющие вторую часть от третьей, посвященной ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЕ, впитают немало слез, слезы эти будут по преимуществу слезами раскаяния.
Как хотелось бы нам поверить, что из четырехсот тысяч порядочных женщин, с таким тщанием избранных нами из числа всех женщин Франции, лишь некоторые – скажем, не больше трехсот тысяч – окажутся так порочны и так прелестны, так пленительны и так воинственны, что взметнут ввысь знамя ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ.
Итак, к оружию! К оружию!
Часть третья
О гражданской войне
Прекрасные, как Клопштоковы серафимы,
ужасные, как Мильтоновы черти.
Дидро[451]Размышление XXIII
О манифестах
Немногими общими наставлениями может наука подкрепить мужа перед началом гражданской войны; вообще куда важнее знать, способен ли муж к борьбе, чем гадать, выйдет ли он из этой борьбы победителем.
Тем не менее мы поместим в начале этой части несколько сигнальных огней, призванных осветить ту арену, посреди которой муж, черпающий силы в религии и законах, очень скоро вступит в схватку с женой, опирающейся на собственную хитрость и поддержку всего общества.
LXXXIIВлюбленная женщина готова ко всему и способна на все.
LXXXIIIЖенщина, желающая обмануть мужа, действует, как правило, расчетливо, но неразумно.
LXXXIVЖенщины в большинстве своем подобны блохам: они только и знают, что беспорядочно скакать и кидаться из стороны в сторону. Они охотно отказываются от своих первоначальных замыслов, поднимаясь выше или опускаясь ниже; нарушение ее собственного плана всякой женщине только на руку. Однако мужу не составит труда очертить круг ее действий; обладая должным хладнокровием, он в конце концов погасит этот костер.
LXXXVМуж не должен говорить о жене ни единого худого слова в присутствии третьих лиц.
LXXXVIДля женщины, решившейся изменить супружескому долгу, муж либо все, либо ничто. Из этого и следует исходить.
LXXXVIIЖенщина живет головой, сердцем или страстью. После нескольких лет совместной жизни муж должен уметь определить, что толкает жену к измене: тщеславие, чувство или темперамент. Темперамент – недуг, который можно исцелить; чувство – залог вероятной победы мужа; неизлечимо одно лишь тщеславие. Женщина, живущая головой, – наказание Господне. Она соединяет в себе пороки женщины страстной и женщины любящей, не уравновешенные никакими достоинствами. Она – существо без жалости, без любви, без добродетели, без пола.
LXXXVIIIЖенщина, живущая головой, постарается внушить мужу безразличие; женщина, живущая сердцем, – ненависть; женщина страстная – отвращение.
LXXXIXДелая вид, что не сомневается в верности жены, держась невозмутимо и молчаливо, муж ничем не рискует. Молчание тревожит женщин особенно сильно.
ХСПоказывать, что знаешь о страсти своей жены, – глупо; притворяться, что ничего не знаешь, – куда умнее[452]; люди острого ума только так и поступают. Недаром говорят, что все французы большие остроумцы.
XCIСтрашнее всего – насмешки света. «Останемся влюбленными хоть на людях!» – вот что каждая супружеская пара должна принять за аксиому. Слишком опасно, если оба разом потеряют нечто, именуемое в обществе честью, уважением, почтением, респектом, – назовите как угодно.
Все
