Но в уголовном розыске не прощают предателей… Его обвинят в интригах. Махинациях. Заговоре. Сбросив с себя личину, он непременно покажется им предателем. Ему вдруг вспомнились слова Цутиганэ: «Сомневаюсь, что ты до пенсии собираешься быть мальчиком на побегушках на втором этаже!»
Внутренний голос подсказывал: «Разломай виселицу – и все!»
Миками медленно кивнул. Если он не станет переубеждать Амэмию, комиссар не сможет его посетить. При текущем положении дел надежда на то, что Амэмия передумает, минимальна, даже если Миками в самом деле попытается его уговорить.
Миками решил, что все же еще раз повидается с Амэмией; ему нужно было алиби для следующей встречи с Акамой. Но он не станет очень уж стараться или выкручивать Амэмии руки. Таким образом, визит в дом Амэмии – и вместе с ним интервью – придется отменить. Миками не сомневался, что комиссар так или иначе сделает свое заявление. Может быть, на месте похищения. Может быть, в присутствии следственно-оперативной группы по «Делу 64». Но оно не будет иметь такой силы, какое получило бы, произнеси он его у дома жертвы. «Мы уцелели только потому, что директором по связям с прессой был Миками». Глупо надеяться на признательность, но, если его действия расценят именно так, у него еще есть какая-то надежда вернуться в уголовный розыск. Акама, конечно, придет в ярость, но он ничего не сможет доказать. Пусть думает, что Миками просто не хватило убедительности. Ему и в голову не придет, что Миками как-то поощрит Амэмию не идти им навстречу! И даже если Акама каким-то образом заподозрит Миками в саботаже, есть предел наказаниям, каким он может его подвергнуть, есть черта, которую Акама не переступит. Возможно, он воспользуется Аюми как рычагом давления на него, но он не сможет полностью сбросить со счетов девочку, дочь сотрудника полиции. Кроме того, он лично распорядился о расширенных поисках и уже ничего не сможет изменить, что бы ни произошло между ним и Миками.
От его решения зависит многое.
И хотя Акама недвусмысленно дал понять, что поступил так только затем, чтобы превратить Миками в свою марионетку, тот все же был благодарен Акаме и стал его должником в тот миг, когда Акама отправил факс в Токио… До сих пор именно это соображение не давало ему ввязаться в схватку. Если бы ситуация как-то изменилась, особенно теперь, когда его реформы застопорились, он больше не чувствовал бы себя обязанным Акаме. Конечно, оставался страх, что его переведут куда-нибудь в глушь. Если Акама решит, что Миками сорвал визит комиссара, его вполне могут послать в какой-нибудь заброшенный участок в горах. И все же… Даже если его понизят в должности, понижение все равно лучше позорного увольнения. Если альтернативой будет служба в административном департаменте и репутация «того самого, кто подкосил уголовный розыск», он лучше начнет все сначала где-нибудь в глуши. Самые маленькие тропинки – все же тропинки. Пока он не подаст в отставку, положение Аюми как дочери полицейского останется неизменным. Двести шестьдесят тысяч сотрудников полиции будут по-прежнему…
В кармане пиджака завибрировал мобильник.
Миками посмотрел на экран. Звонили из дома. Неужели Минако?! Он нажал кнопку, не смея надеяться.
– Что случилось?
– Извини, я знаю, что ты на работе. – Она говорила быстро. Взволнованно.
– Что-то случилось?
– Я просто кое-что вспомнила. Аюми звонила нам четвертого ноября, ведь так?
Миками не сразу вспомнил точную дату. Но если так говорит Минако, вряд ли она ошибается.
– Да.
– По словам Мидзуки, им звонили и молчали в воскресенье, семнадцатого.
– Ты с ней говорила?
– Да. Не перестаю думать об этом, вот и решила кое-что проверить. Во всяком случае, это означает, что ты ошибался.
– В чем я ошибался?
– Аюми звонила нам тридцать четыре дня назад. А Мидзуки позвонили три недели назад.
– А я что говорил?
– Ты говорил, что все звонки были примерно в одно время, – неодобрительно заметила Минако.
– Ну ладно, один звонок был месяц назад, а другой – три недели назад. Не очень-то и…
– Это совершенно разные вещи. Звонки разделяет почти две недели! Они совершенно не связаны друг с другом, я уверена!
Миками не знал, что сказать; он понял, что Минако звонит только поэтому. Значит, она думает об этом со вчерашнего вечера!
– Ты права. Звонки никак не связаны между собой.
Видимо, таких слов и дожидалась от него Минако. Она вздохнула с облегчением и тут же сказала, что лучше не занимать телефон.
Снова наступила тишина.
Миками опустил окошко до конца. В салон ворвался свежий воздух. Он услышал, как вблизи шумит река. Правда, все равно было трудно дышать – по-прежнему казалось, будто у него пережато дыхательное горло. Он постарался сделать глубокий вдох, но только сильно закашлялся. Неожиданно он сообразил, что очень многого не учел.
Как мог он ожидать, что Минако поедет с ним в заброшенный участок в горах? Она захочет остаться здесь и будет ждать звонка. Ждать и надеяться, что Аюми когда-нибудь вернется домой. Поедет ли он на новое место без нее? Оставит ли Минако одну, чтобы начать все сначала на новом месте, в глуши?
Миками невольно усмехнулся. Оптимист до мозга костей! Он по-прежнему ищет свое место в полиции… Мечтает о том, как устроится где-нибудь и будет почивать на лаврах – детектив-герой, который оправдывается бедами Аюми. Почему он раньше ничего не замечал? Если его переведут в другое место, если они с Минако начнут жить врозь, их семья больше никогда не будет одним целым. Он ударил себя кулаком по колену.
Неужели он забыл? Он должен быть сторожевым псом административного департамента. Не он ли сам принял такое решение?
– Уговори Амэмию, – вслух приказал себе Миками.
Глава 33
Амэмии дома не оказалось.
Три дня назад Амэмия показался ему воплощением горя. Миками и представить себе не мог, что не застанет его дома. После
