Все согласились с этим мнением. Двое остались у калитки, двое другие пошли вокруг квартала, чтоб пройти во двор через ворота, бывшие на другой улице.
Итак опасность не миновалась, напротив, она была неизбежнее, нежели когда-нибудь. Уйти через единственные ворота незамеченным было невозможно: у ворот была гауптвахта, и посторонний человек, выходя со двора, на который не входил, неминуемо был бы задержан, а в это время подошли бы преследователи его – и тогда все будет открыто. Что же делать?
Бранд подумал с минуту и решился на отчаянно-смелый поступок. Он пошел прямо к дому, чтоб пробежать быстро через комнаты, и уйти из дому с переднего крыльца, кинжалом заставив молчать швейцара, если встретит его у подъезда.
Но, проходя через двор, он услышал, что кучера в сарае, запрягая лошадей, разговаривают о том, скоро ли начнется и скоро ли кончится маскарад – «теперь я наверное спасен!» сказал он про-себя, вдруг вспомнив о празднике, назначенном в тот вечер; опасность совершенно изгнала-было у него память об этом. Он твердою поступью вошел на крыльцо, поправил перед зеркалом свой туалет, и, хорошо зная расположение дома, пошел задними комнатами в залу. В корридоре попалась ему горничная, которая вскрикнула от страха, при виде незнакомого и странно-одетого человека: на Бранде был костюм калабрийца, как и всегда, когда он являлся в Лисью Нору.
– Молчи, Луиза, я хочу сделать сюрприз твоей госпоже, сказал он, вкладывая луидор в руку горничной.
– Ах, г. Бранд! это вы! а вас и узнать нельзя – так хорошо вы замаскировались! отвечала она довольным голосом.
Дочь президента полиции, Августа, стояла перед зеркалом, уже совершенно-готовая ехать в маскарад; она также вскрикнула, увидев в зеркале странную фигуру, приближающуюся к ней.
– И вы не узнаете меня, Августа? сказал он, цалуя её руку: – уже-ли даже мой голос позабыт вами?
– Барон! это вы! удивительно, превосходно! Очень-рада вас видеть! Но я узнала бы вас, если б вы и не заговорили со мною вашим обыкновенным голосом. Правда, вы умели придать совершенно-новый вид чертам вашего лица; оно смугло, оно совершенно-изменилось, но я узнала бы вас!
– Милая Августа!.. вскричал Бранд, осыпая поцалуями её руку.
В этом чувствительном положении застала их президентша; она, по обычаю опытных матерей, не преминула кашлянуть, предупреждая о своем появлении, но Бранд не хотел слышать этого сигнала.
– Maman, кокетливо проговорила дочь: – барон Бранд замаскировался разбойником, и стал такой страшный, такой дерзкий, что я прошу вашей защиты.
– Простите меня, если я испугал вас; я хотел сделать сюрприз, сказал барон, почтительно кланяясь президентше.
– Не правда ли, maman, очень-мило со стороны барона, что он заехал показать нам свой костюм? Мы вместе с ним будем интриговать. Как это весело!
– У меня к вам важная просьба, сказал барон, обращаясь к президентше: – но я боюсь…
– Говорите, говорите, я очень-рада, если могу услужить вам.
– Позвольте мне проводить вас в маскарад.
– Но что скажут в свете, барон, когда узнают, что вы ехали вместе с нами, когда увидят, что мы входим в залу вместе с вами?
– Если вы и mademoiselle Августа будете так милостивы ко мне, то скажут, что вас провожал жених вашей прелестной дочери, которую я давно люблю, сказал Бранд страстным голосом.
– Вы пугаете меня, стыдливо вскричала Августа, потупляя глаза, в которых, однако ж, сияла радость.
– Я рада, барон, назвать вас своим зятем, если Августа согласна, сказала мать, давно-ожидавшая этой развязки.
– Mesdames, пора ехать: девять часов, сказал президент, входя в комнату, и остолбенел, увидев замаскированного мужчину. Но президентша в коротких словах изложила дело своему покорному мужу, и через минуту барон Бранд под-руку с своею невестой прошел мимо часовых, стоявших у подъезда, и торжественно сел в карету президента полиции.
Проехав ворота и грозную гауптвахту, Бранд вздохнул свободно. «Что ж оставалось делать?» думал он: а средство к избавлению не очень приятно, но другого не было. Хорошо еще, что все устроилось так скоро и счастливо».
XIII. Маскарад
Когда Бранд вошел с своею невестою в огромную залу, маскарад уже открылся полонезом. бесконечною змеею тянулись пары, и несмотря на все свое желание поскорее скрыться, Бранд был принужден войти в ряд их, ведя под-руку Августу. Он выступал гордо, подняв голову и самодовольно улыбаясь, как-бы совершенно-счастливый и беззаботный человек. Проницательным взглядом окидывал он толпу, отыскивая людей, судьбою которых был заинтересован. Вот стоит Евгения фон-Сальм; на её капюшоне огромный бант из голубых и зеленых лент; эти цвета на гербе герцога Альфреда, как всем известно, и многие с двусмысленною улыбкою посматривают на девушку; она еще не понимает причины этих насмешливых взглядов, но она бледна и расстроена, потому что герцог Альфред увивается около неё, нашептывает ей комплименты, а молодой Форбах, унылый и раздраженный, стоит далеко, и глаза его сверкают негодованием. Вот кончился и бесконечный полонез. Бранд подводит свою даму к нареченной теще и ищет удобного случая, чтоб ускользнуть от них, но подходит герцог и раскланивается с его дамами.
– Вы не узнаете меня, герцог? говорит Бранд.
– Уже-ли это вы, барон? говорит герцог и горячо пожимает ему руку: – я чрезвычайно-благодарен вам. Не понимаю, как вы могли исполнить мою просьбу, но вы верный и сильный друг. Ваш кавалер очень-опасный человек, с улыбкою прибавляет он, обращаясь к президентше: – бойтесь его! Я сейчас видел доказательство его страшного могущества! Бойтесь его!
– Есть отношения, изгоняющие всякую мысль о недоверчивости, любезно отвечает президентша, и дочь её скромно потупляет глаза.
– Итак, можно поздравить вас, фрейлейн Августа? говорит герцог. Президентша значительно наклоняет голову. – Счастливец барон! восклицает герцог, и прибавляет, снова обращаясь к президентше: – а я ищу вашего супруга, мне очень-нужно его видеть. Кстати, я имею сообщить вам интересную новость, барон. Вы извините меня, mesdames, что я похищаю у вас на несколько минут вашего кавалера.
– Так вы женитесь? спросил герцог Бранда, сделав с ним несколько шагов по зале.
– Глупая женщина! отвечал он, пожимая плечами.
– И прекрасно делаете, что не хотите жениться, сказал герцог: – Вольмар, о котором все теперь толкуют, служит достаточным предостережением. Однако ж, как хотите, Вольмар поступил очень-неделикатно, устроив так, что арестовали жену его. Ведь если в её жизни были прежде загадочные обстоятельства, то, вышедши замуж, она держала себя безукоризненно: с этим нельзя спорить – правда ли? Она заслуживала пощады. Все восстают против бесчеловечного старика.
– В-самом-деле? спросил Бранд голосом, в котором слышалась непритворная радость.
– Да, при дворе все осуждают его, все принимают её сторону. А дело ужасно интересно. Скажите, как вы объясняете этот странный случай? Ужели ребенок действительно сын баронессы Вольмар? Мне хотелось бы знать все в-точности. И вы можете исполнить это желание, ведь вы знаете все на свете.
– Пока я знаю об этом деле столько же, как и всякий из
